Курт фон Типпельскирх "История второй мировой войны" (Бонн, 1954 г.) Глава IV ВОЙНА В СОСТОЯНИИ РАВНОВЕСИЯ 1. РОБКОЕ НАЧАЛО      После победы во Франции Гитлер считал свою цель достигнутой. Казалось, теперь имелось доказательство того, что германские вооруженные силы являются непобедимыми. Если бы и англичане разделяли это убеждение, то война была бы выиграна. Как и после Польской кампании, Гитлер еще раз сделал попытку начать переговоры с Англией. «В этот час,—сказал он в своей речи в рейхстаге 19 июля,—я чувствую себя обязанным перед своей совестью обратиться с призывом к благоразумию Англии. Я не вижу причины, которая заставляла бы продолжать эту войну». Одновременно германская пропаганда неутомимо заявляла в официальных сообщениях в прессе и по радио о том, что англичане проиграли войну и что теперь им только нужно это понять и сделать все необходимые выводы.       Вскоре это мнение проникло и в широкие круги американской общественности. Черчилль со всей свойственной ему энергией старался воспрепятствовать тому, чтобы этот психоз охватил и английский народ. Предложение Гитлера он не удостоил даже личным ответом. По его поручению английский министр иностранных дел лорд Галифакс объявил по радио, что Англия будет искать решения силой оружия. Он же, Черчилль, не хочет считать войну, на которую решилась Англия, проигранной и поэтому не намерен преждевременно ее прекращать. А положение Англии казалось очень серьезным, на первый взгляд прямо-таки безнадежным. Она была изгнана с европейского континента, оставив там все вооружение и оснащение своей армии. Единственный союзник Англии на материке был разгромлен и потерял к ней доверие. Италия выступила на стороне Германии. На новых союзников Англия не могла рассчитывать: она им ничего не могла предложить. В то же время Германия угрожала высадить войска на Британских островах, успешная оборона которых представлялась весьма сомнительной.       Если бы высадка удалась, англичане могли бы противопоставить высадившимся войскам лишь недостаточно оснащенные соединения. Морская блокада Германии, которая с самого начала не приобрела такого значения, как в первую мировую войну, ввиду широкой сферы власти Германии и открытых южной и восточной границ почти полностью потеряла свое значение. Имелась даже угроза того, что наступит обратное положение. 17 августа германское правительство объявило блокаду Британских островов и обратилось ко всем нейтральным странам с требованием держать свои торговые суда вдали от установленной зоны заграждения. Не немцы, а англичане вынуждены были прилагать все силы, чтобы обеспечить снабжение своей страны необходимыми товарами и сырьем. Исходные позиции Германии для ведения морской и воздушной войны против английского торгового судоходства в результате захвата Норвегии и западного побережья европейского континента до испанской границы оказались в опасной близости от самой Англии. На Средиземном море уже       не было французского флота, итальянский флот выступил на стороне противника. Путь через Средиземное море к Суэцкому каналу и к Среднему Востоку был совершенно закрыт для торгового судоходства. Насколько им могли пользоваться военные корабли, пока еще нельзя было установить. Державы оси, располагая значительно превосходящими сухопутными и военно-воздушными силами, были в состоянии осуществить всякую операцию, какую они сочли бы необходимой.       Нечего было и думать о победе англичан, пока обстановка существенно не изменится. Ближайшей целью могло быть только предотвращение поражения. Оно стало бы неизбежным, если бы было сорвано снабжение островов или если бы они попали в руки противника; оно было бы вряд ли предотвращено, если бы Англия потеряла свои позиции на Среднем Востоке.       После того как стало ясно, что на изменение позиции англичан не приходится рассчитывать, Германии не оставалось ничего другого, как стремиться к этим целям. Чем скорее были бы начаты все необходимые для этого мероприятия и чем энергичнее они проводились бы в жизнь, тем больше было бы шансов добиться не только временных успехов в самом ближайшем будущем, но и вообще решающего исхода войны. Всякая передышка означала бы для Англии в ее тяжелом положении огромный выигрыш. Напротив, блеф и пропаганда были оружием, с которым нельзя было подступиться к руководимым Черчиллем англичанам. С этой точки зрения неиспользованное время, прошедшее до того момента, пока не выяснилась непреклонность Англии, было невосполнимой потерей. Это упущение следует объяснить тем, что руководители Германии питали большие надежды договориться с Англией.       Когда этот расчет не оправдался, Гитлер впервые оказался в положении, из которого, как он сам чувствовал, ему не выпутаться. До сих пор в мирное время он одерживал свои победы, используя блеф и уступчивость своих политических противников, а во время войны имел дело с противниками, которые уступали в материальном и моральном отношении или даже были буквально парализованы страхом перед мощью Германии. Англию нельзя было победить ни путем молниеносной войны, ни посредством применения стратегической внезапности. К «войне нервов» она была хотя и не совсем нечувствительной, но благодаря своему энергичному премьер-министру в значительной степени стала невосприимчивой. Если она такую войну выдержит, то ей будет обеспечена растущая поддержка Соединенных Штатов. А за всем этим, по твердому убеждению Гитлера, настороженно следил Советский Союз. Поэтому Гитлер не бросил все силы против Англии—мысль о скрытом противнике на востоке с самого начала удерживала его от этого. Вместо того чтобы немедленно воспользоваться серьезной слабостью англичан и объединить силы держав оси для теснейшего сотрудничества в борьбе против одного общего противника-Гитлер позволил войне против Англии принять статичный и неопределенный характер, затем нанес несколько тяжелых ударов, но не смог решиться на осуществление широких стратегических замыслов против своего ожесточенного противника. К последним меньше всего относилась высадка в Англии. Ее успех, даже в глазах самого Гитлера, был в высшей степени сомнительным. Более осуществимым был план захвата всего бассейна Средиземного моря от Гибралтара до Суэцкого канала, а также Среднего Востока при продолжении одновременно с этим беспощадной блокады Британских островов. Нужно было сосредоточить все усилия на достижении обеих этих целей.       Такая стратегия требовала теснейшего сотрудничества с итальянцами, Хорошо продуманного распределения обязанностей и, в случае необходимости, совместных действий при трезвой оценке возможностей своего итальянского союзника.       Ничего этого не было с самого начала. В течение всей войны так и не было осуществлено планомерное совместное германско-итальянское руководство       военными действиями, основанное на безграничном взаимном доверии. Сначала Гитлер не считал его необходимым. Он не желал его принципиально, хотя бы уже потому, что при охватившей его прямо-таки болезненной подозрительности не хотел делиться с другими своими планами и замыслами. К тому же властолюбивая натура Гитлера не допускала возможности какого-либо чужого влияния на его планы. Муссолини, в свою очередь, полагал, что сможет вести войну и без помощи Германии, и ревниво стремился к своей самостоятельности. Только поражения Италии, и то в условиях, которые неизбежно должны были привести к ущемлению крайне болезненного самолюбия итальянцев, заставили немцев и итальянцев совместно выступить на полях сражений, чтобы оказать сопротивление растущей мощи англичан.       Гитлер считал итальянские вооруженные силы достаточно сильными и способными добиться успеха на театрах военных действий, намеченных для Италии. К тому же потребовались бы довольно деликатные переговоры с целью убедить дуче, прежде чем это будет доказано действительностью, в том, что его вооруженные силы неспособны выполнить те задачи, которые он на них, разумеется, возлагал. Итальянское военное командование, конечно, было менее глухим к тактичным немецким предложениям, так как им была хорошо известна их собственная военная слабость. Но оба диктатора были пленниками своего престижа и своей идеологии и в каком-то странном ослеплении считали их прочной гарантией победы. Таким образом, Гитлер не обращал внимания ни на какие предупреждения о слабости итальянцев. Последняя явно проявилась не только в конце войны с Францией, когда итальянцам не удалось добиться даже скромных успехов на Альпийском фронте. Еще до войны, весной 1939 г., германский генеральный штаб составил обстоятельный документ о «пределах возможностей итальянской империи в войне», в которой в неприкрашенном виде были изложены слабости итальянцев. Гитлер, которому был представлен этот документ, приказал немедленно изъять его из всех штабов, считая недопустимым подрывать доверие к партнеру по оси и будущему военному союзнику. Даже высокие требования Муссолини на поставку оружия и других военных материалов, с выполнением которых он связывал осенью 1939 г. свое немедленное вступление в войну, не вызвали у Гитлера никакого скептицизма. Может быть, он рассматривал эти требования на оружие только как уловку итальянцев, не желавших принимать определенного политического решения.       В действительности же вооружение и оснащение итальянских вооруженных сил в 1940 г. было совершенно недостаточным и во многих отношениях устаревшим. Из 59 дивизий двухполкового состава, имевшихся на самом полуострове, а также в Сардинии и Сицилии, по итальянским данным, из-за отсутствия вооружения и оснащения только двадцать дивизий были доведены до 70% штатного состава военного времени, а двадцать других—до 50%. Для полной отмобилизации не хватало всего, армия не могла даже обуть всех резервистов. Хотя еще война в Абиссинии показала все огромное значение военных запасов, они не были созданы в достаточных размерах, так как формирования, действовавшие в Испании с 1936 по 1939 г., были оснащены и снабжались целиком за счет армии.       Танковые части состояли в основном из трехтонных усовершенствованных английских танкеток Карден-Ллойд периода первой мировой войны; эта машина была вооружена двумя пулеметами и имела лишь противопульное бронирование. Итальянцы располагали всего сотней 11-тонных танков с броней, защищавшей от поражения 20-мм снарядами. Точно так же не хватало противотанкового и зенитного оружия, моторизация находилась еще в зачаточной стадии. Техническое оснащение итальянской армии тормозилось слишком незначительной мощностью военной промышленности и нехваткой средств. Моторизованных или танковых дивизий, которые могли бы выдержать срав-       нение с соответствующими немецкими соединениями, не было. Три дивизии имели организацию, позволявшую перебрасывать их на автомашинах, однако своими автотранспортными средствами не располагали. Дзе дивизии были полностью моторизованы, три дивизии можно было с указанной выше оговоркой назвать танковыми. Основная масса молодых офицеров состояла из поверхностно обученных офицеров запаса, дополнявших слишком незначительное количество кадровых офицеров. Одновременно с этим они в какой-то мере заменяли собой и унтер-офицеров, поскольку унтер-офицерский корпус был крайне немногочисленным и к тому же использовался исключительно для выполнения внутренних административно-хозяйственных функций. Количество пехоты в пехотной дивизии, имевшей только два полка, было доведено до нормы благодаря включению в состав дивизий частей фашистской милиции. Боевая подготовка этих частей и их командный состав были значительно хуже, чем в армейских частях. В общем, в отношении командования, вооружения и боевой подготовки итальянская армия уступала всем своим противникам.       Хотя военно-воздушные силы и насчитывали 3700 самолетов, но большинство из них представляло собой устаревшие типы. Итальянские летчики имели довольно высокий боевой дух и были готовы к боевым действиям. Но характерным для авиации еще с времен Бальбо было стремление к импонирующим спортивным рекордам и недостаточно хорошая боевая подготовка.       1 И. Бальбо (1896—1940 гг.)—итальянский маршал, занимал ряд высоких военных и государственных постов. С 1929 по 1933 г. был министром авиации.—Прим. ред.       Военно-морской флот, повидимому, находился в лучшем состоянии, чем остальные виды вооруженных сил, и мог выполнить стоявшие перед ним задачи. 8 линейных кораблей, 20 крейсеров, 53 эскадренных миноносца, 68 миноносцев и 111 подводных лодок теоретически представляли собой такие силы, которые при большой занятости английского флота на других морях должны были без труда добиться господства на Средиземном море и удержать его. Но и военно-морской флот имел серьезные недостатки. Его боевая подготовка так же мало отвечала современным требованиям, как и боевая подготовка армии и авиации. Итальянский флот особенно пренебрегал обучением ведению боевых действий в ночных условиях и поэтому избегал ночного боя в противоположность немецкому и английскому флотам. Сильная централизация управления, типичная для всех составных частей вооруженных сил, душила самостоятельность среднего и низшего командования. При сравнении своего флота с английским у итальянцев появлялось чувство собственной слабости, которое до некоторой степени сковывало их действия, хотя и не находило подтверждения в численном соотношении флотов. Отсутствие авианосцев затрудняло действия флота. Правда, в узком Средиземном море их вполне могла заменить морская авиация, базирующаяся на береговые аэродромы, но для взаимодействия флота с авиацией в этом решающем районе было сделано очень мало.       С подводными лодками в прозрачных водах Средиземного моря было легко бороться, к тому же они обладали очень незначительной скоростью погружения. Серьезным препятствием для операций флота и авиации была хроническая нехватка горючего, которую удавалось ликвидировать лишь временно, да и то не полностью, благодаря помощи Германии и которая становилась все чувствительнее по мере того, как война все больше затягивалась.       В противоположность вооруженным силам Германии, равным по качествам своего командования, боевой выучке и техническому оснащению по меньшей мере любому противнику, итальянские вооруженные силы представляли собой во всех отношениях несовершенный инструмент, который до сих пор использовался только для политического блефа.       Таким образом, получилось, что там, где Англия больше всего сомневалась в успешном продолжении войны, то есть на Средиземном море, сначала вообще ничего не произошло, и итальянское командование на несколько месяцев потеряло здесь инициативу, сумев выйти из такого положения лишь с помощью Германии, да и то частично. Только дальнейший ход событий привел немецкие войска на этот театр военных действий, имевший в войне с Англией решающее значение. 2. ВОПРОС О ВЫСАДКЕ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА БРИТАНСКИХ ОСТРОВАХ       Немцы вели теперь войну против Англии без той ясной целеустремленности, которая была им свойственна до сих пор, о чем свидетельствует вводный пункт директивы № 16 от 16 июля 1940 г. В этом пункте был сформулирован приказ начать подготовку высадки десанта в Англии под кодовым наименованием «Зеелёве» («Морской лев»). Он гласил:       «Так как Англия, несмотря на свое безнадежное военное положение, не проявила до сих пор никаких признаков готовности к ведению переговоров, я решил подготовить и, если понадобится, осуществить десантную операцию против Англии. Целью этой операции является устранить британскую метрополию как базу для продолжения войны против Германии и, если это потребуется, оккупировать ее полностью».       В этой директиве слышится не только прежняя надежда на уступчивость Англии; в ней появляется и новое, до сих пор не свойственное заявлениям Гитлера,—оговорки. Все же могло показаться, что, если не будет иного выхода, необходим захват Британских островов, чтобы добиться окончания войны. Однако докладная записка, которую Иодль составил еще 30 июня 1940 г., позволяет предположить, что в основу директивы были положены уже давно возникшие, но не высказанные соображения. Иодль в своей докладной записке выступил за высадку десанта только для того, «чтобы нанести Англии, парализованной в военно-экономическом отношении и вряд ли способной к борьбе в воздухе, смертельный удар, если он еще потребуется». «Несмотря на это,— добавил он,—высадка должна быть подготовлена во всех деталях». Таким образом, не высадка десанта должна была поставить Англию на колени; ей надлежало стать лишь заключительным этапом поражения, достигнутого другими средствами.       Последующее развитие проблемы высадки дает основание с некоторой уверенностью предполагать, что Гитлер разделял мысли, выраженные в докладной записке. Правда, он не хотел подвергать крупные сухопутные силы опасности понести огромные потери и потерпеть тяжелое поражение при попытке осуществить высадку на территорию еще способной сражаться Англии.       Приготовления должны были закончить к 15 августа. Однако успешное проведение операции зависело от следующих условий, лишь выполнение которых, как явствует из директивы, делало высадку возможной:       необходимо настолько подорвать боеспособность английской авиации, чтобы она не смогла создать серьезной угрозы для переправы немецких войск через Ла-Манш;       должны быть созданы свободные от мин фарватеры;       Па-де-Кале с обеих сторон, а также западный вход в пролив Ла-Манш-приблизительно на линии остров Олдерни, Портленд должны быть прикрыты плотными минными заграждениями.       Сухопутная армия и военно-морской флот, которым были неизвестны внутренние сомнения Гитлера, приступили с обычной тщательностью к подготовке высадки. Однако начавшиеся немедленно подготовительные работы вскоре выявили трудности, связанные с самой техникой проведения этой опера-       ции, не говоря уже о тактических предпосылках—уничтожении английской авиации и изоляции английского флота. Германские вооруженные силы не имели накопленного опыта в проведении «амфибийных» операций. Они не были ориентированы на такой способ ведения войны и не были готовы к нему в данном конкретном случае. Одно лишь обеспечение необходимого тоннажа судов для переброски войск представляло собой проблему. Первые высадки планировалось осуществить вне портов на открытом берегу. Для этого требовались десантные суда, которые обладали бы достаточно хорошими мореходными качествами и были бы оборудованы для выгрузки моторизованных транспортных средств и особенно танков. Такого десантного флота не имелось, его следовало создать, используя все, что подходило для этой цели. В бельгийских и французских портах нашлось гораздо меньше судов, Схема 7. Пролив Ла-Манш.       чем ожидали. Поэтому решили использовать также рейнские баржи, которые были пригодны для морских перевозок только при силе ветра не больше трех баллов. Очень скоро было также установлено, что для военно-морских сил даже при самых благоприятных условиях было технически неосуществимо запереть все входы в указанный выше морской район и обеспечить его охрану. Поэтому в более позднем варианте этот район был уменьшен вдвое и ограничен на востоке линией Кале, Дувр, а на западе—линией Гавр, Портсмут. Для осуществления высадки в намеченном районе на побережье Бельгии и Северной Франции были сосредоточены две армии из группы армий «А» фельдмаршала фон Рундштедта, которые должны были первыми начать переправу. В состав первого эшелона входили тринадцать дивизий. За ними должны были последовать еще двенадцать дивизий. Соединения, выделенные для участия в первой высадке, предварительно прошли основательную специальную подготовку.       Военно-морскому флоту, проделавшему большую работу, удалось собрать 168 транспортных судов общим водоизмещением 700 тыс. т, 1910 барж,419 буксиров и 1600 моторных катеров, которые были распределены по всем немецким, голландским, бельгийским и французским исходным портам и, по возможности, оборудованы особым образом.       Сухопутная армия считала себя способной осуществить высадку при условии достаточного прикрытия с воздуха и обеспечения района высадки с флангов военно-морскими силами. Предполагалось, что трудности, с которыми придется встретиться, даже если удастся первая высадка, будут, конечно, немалые. Они заключались не только в ожидаемом ожесточенном сопротивлении противника на суше, но, может быть, в гораздо большей степени в том единственно возможном медленном темпе, в котором приходилось осуществлять высадку и снабжение десанта. Оставалось неясным, удастся ли обеспечить снабжение высадившихся войск в течение длительного времени? Удастся ли воспретить действия английского флота в такой степени, чтобы плавучий мост через Ла-Манш смог просуществовать несколько недель?       Но все эти соображения оставались чисто теоретическими до тех пор, пока не будет выполнена первая предпосылка—подавление английской авиации. И это нужно было сделать в самое ближайшее время, ибо с каждой новой отсрочкой росли бы оборонительные возможности противника на суше, которые после катастрофы во Франции резко уменьшились. Временные границы операции были очень узкими: с наступлением осенних штормов уже нельзя было переправляться через Ла-Манш на импровизированных средствах.       Все эти технические трудности, говорившие против высадки, были известны Гитлеру если не с самого начала, то, во всяком случае, вскоре после того, как приступили к ее подготовке, и укрепляли его в решении не ввергать сухопутную армию в опасную авантюру. Поэтому он распорядился продолжать начавшиеся уже приготовления только в духе докладной записки Иодля как необходимую предпосылку для переправы через Ла-Манш даже в случае почти полного отсутствия сопротивления со стороны противника. Кроме того, угроза вторжения была для Гитлера желательным средством ведения психологической войны, от которой он ожидал сильного воздействия на настроения англичан. Наконец, такая угроза сковывала крупные силы противника на островах и с военной точки зрения уже по одному этому полностью себя оправдала бы, если навязанное англичанам распыление сил было бы эффективно использовано на других театрах военных действий.       Во всяком случае, чтобы продолжать путь, который должен был привести к поражению Англии, необходимо было завоевать господство в воздушном пространстве над Британскими островами. 3. БИТВА НАД АНГЛИЕЙ       Это положение неизбежно вело к «битве над Англией». Она была начата 1 августа согласно директиве № 17, содержавшей следующие основные положения:       «Чтобы создать предпосылки для окончательного поражения Англии, я намерен продолжать воздушную и морскую войну против Англии более энергично, чем это было до сих пор. Немецкая авиация со всеми имеющимися в ее распоряжении силами должна как можно скорее уничтожить английскую авиацию. Удары должны быть направлены в первую очередь против авиационных частей, их аэродромов и баз снабжения, а также против военной промышленности, включая промышленность, выпускающую зенитное вооружение.       После достижения превосходства в воздухе в отношении времени и места необходимо продолжать воздушную войну против портов и особенно против складов продовольствия внутри страны».       В заключение директива несколько сужала задачи авиации, указывая, что «военно-воздушные силы должны быть готовы к участию в операции       «Морской лев». Несмотря на такое ограничение, директива все-таки ставила перед авиацией более широкие цели, чем этого требовала подготовка к операции «Морской лев», то есть к битве за Англию. Дело в том, что в основу директивы была положена докладная записка Иодля от 30 июня, согласно которой немецкая авиация должна была сыграть решающую роль в войне против Англии.       Удары с воздуха предполагалось начать с 5 августа, точное время назначало по своему усмотрению командование военно-воздушных сил. Немецкая авиация должна была уничтожить противника в новой молниеносной войне, на этот раз ограничивавшейся только воздушными операциями. Геринг, которому не давало покоя его честолюбивое желание добиться поражения Англии силами одной авиации, был убежден в том, что ему удастся в короткий срок заставить англичан начать переговоры. Задача, поставленная в директиве№ 17, вполне соответствовала его желаниям.       Немецкая авиация численно превосходила английскую приблизительно в два раза, за исключением истребителей, для которых соотношение было не таким благоприятным, а личный состав германских военно-воздушных сил хорошо отдохнул после напряженных боев во время битвы за Францию.       Для наступления имелись в распоряжении следующие силы, объединенные во 2-й воздушный флот (командующий—фельдмаршал Кессельринг) и 3-й воздушный флот (командующий—фельдмаршал Шперрле): 14 эскадр бомбардировщиков, 9 эскадр одномоторных истребителей, 2 эскадры тяжелых двухмоторных истребителей. Это составляло примерно 1100 бомбардировщиков, 900 одномоторных истребителей, 120 тяжелых двухмоторных истребителей, то есть, включая пикирующие бомбардировщики, вобщей сложности 2200 самолетов с опытным и хорошо обученным личным составом.       Для ведения боевых действий против Англии немецкие авиационные соединения находились в весьма благоприятном положении. В результате завоевания Голландии, Бельгии и Франции их базы приблизились к Англии и широтой дугой тесно охватили ее юго-восточную часть, что сильно увеличило глубину ударов немецкой авиации. Стали возможными концентрические действия а благодаря небольшим расстояниям до целей наступления можно было совершать по нескольку вылетов в день.Кроме того, широкое рассредоточение немецкой авиации в исходном районе затрудняло действия противника против ее аэродромов.       План действия германских военно-воздушных сил, согласно директиве сводился к следующему: сначала, уничтожая истребители противника в воздушных боях и на земле, разрушая их аэродромы, вытеснить их, по крайней мepe, из Южной Англии, а затем соединениями бомбардировщиков, которым после уничтожения истребителей противника уже не потребуется прикрытие, нанести удары по всем важнейшим объектам и добиться экономического краха страны. При этом с самого начала следовало совершать налеты на предприятия авиационной промышленности.       ( Это не было внезапным нападением, позволившим польскую авиацию сразу же уничтожить, а французскую в значительной части вывести из строя. Для такого нападения не было необходимых предпосылок: англичане ожидали его и были гораздо сильнее, особенно в истребителях, и боеспособнее, чем прежние противники. Успех зависел оттого, у кого окажется больше выдержки.       Английская авиация вела бои так же упорно, как и искусно. Несмотря на свою первоначальную численную слабость, она имела больше преимуществ, чем, может быть, это предполагали ее противники. Поэтому наступление германских военно-воздушных сил не приняло ожидаемого быстрого развития.       Разрушение сети аэродромного базирования авиации противника, требовало использования бомбардировщиков, которые должны были сопровождаться и охраняться истребителями. Во время этой первой фазы боев полностью проявились преимущества оборонявшихся, не говоря уже о том, что германские военно-воздушные силы до войны вообще не проводили учений по прикрытию истребителями крупных соединений бомбардировщиков. Широкое использование радиолокационных установок и густая сеть отлично работающей Службы ВНОС давали англичанам возможность своевременно обнаружить приближение немецких самолетов. Вследствие этого английские истребители могли создать сильные заслоны на определенных направлениях и сохранять их в течение продолжительного времени,так как бои развертывались над их собственной территорией поблизости от аэродромов, на которые они могли легко вернуться для заправки горючим. Кроме того, они имели большую свободу действий в воздушном бою, чем немецкие истребители сопровождения, вынужденные держаться на высоте 5—6тыс.л(. К этому прибавлялись технические недостатки бомбардировщика Ю-88, которые требовали более сложной системы прикрытия истребителями. Если дело доходило до боя, то англичане часто оказывались в более благоприятной позиции для атаки и могли дольше обходиться без дополнительной заправки горючим, чем их противники.       Если самолет был сбит, англичане теряли только машину, немцы же— и машину и экипаж. Наконец, немецкая авиация не могла полностью воспользоваться своим численным превосходством. Радиус действия и продолжительность полета немецких истребителей были недостаточными, чтобы сопровождать бомбардировщики до цели и обратно. Истребители вынуждены были периодически сменяться, причем они не должны были также упускать из виду защиту своих аэродромов. По всем этим причинам и под влиянием необычной для этого времени года неблагоприятной погоды первые недели авиационного наступления не принесли ожидаемых успехов.       Попытка немецких истребителей втянуть английские истребители в единоборство, отвлекая этим противника от своих бомбардировщиков и облегчая свою задачу, провалилась, потому что англичане разгадали такой прозрачный маневр. Вооружение немецких истребителей бомбами с целью все-таки вызвать на себя атаки англичан ухудшало боевые качества немецких самолетов и становилось препятствием в воздушном бою. Немецкие двухмоторные истребители, которые в первую очередь имели задачи сопровождения и прикрытия, несли по этой причине настолько большие потери, что их стало невозможно восполнять.       Первый крупный воздушный налет должны были предпринять утром 13 августа оба воздушных флота, однако его пришлось отменить, так как внезапно над всем юго-западным побережьем Англии поднялся туман, а затем облака затянули все небо. 15 августа оба воздушных флота снова сделали попытку совершить массированный налет на английские аэродромы и важные военные объекты в Лондоне, но опять встретили сплошную облачность. Так как сбрасывание бомб вслепую было запрещено «приказом фюрера», то почти все бомбардировщики возвратились со своим грузом обратно, не выполнив поставленной задачи. Погода в районе Британских островов была такой неустойчивой, что не представлялось никакой возможности дать долгосрочные прогнозы, необходимые для ведения непрерывных многодневных боевых действий. Поэтому военно-воздушным силам пришлось отказаться от одновременных совместных действий обоих воздушных флотов и перейти к выполнению отдельных задач каждым воздушным флотом самостоятельно, в зависимости от условий погоды. В целом 2-й воздушный флот действовал над восточным побережьем Англии и районом вокруг Лондона. Над всей остальной территорией Англии действовал 3-й воздушный флот. Кроме того, он должен был также совершать налеты на Лондон.       Вскоре появились упоминавшиеся уже выше трудности и разочарования. Потери стали так велики, что 3-й воздушный флот уже в конце августа пере шел исключительно к ночным налетам. Геринг вначале очень возмутился этим самоуправством, но вынужден был смириться перед неопровержимыми фактами и дать задним числом свое согласие на переход к ночным налетам. Это решение имело важное, можно сказать, даже решающее значение. Оно исходило из того, что первая и важнейшая цель—уничтожить истребители противника в воздушном бою и вывести из строя аэродромы—не была достигнута. Немецкая авиация была вынуждена перенести центр тяжести своих действий на другие объекты. Кроме того, ночным атакам еще противоречил приказ Гитлера, который требовал только прицельного бомбометания, почти невозможного в условиях ночных налетов. Этот приказ был отменен 4 сентября, после того как англичане стали совершать постоянные налеты на многочисленные промышленные города Германии, в том числе и на Берлин, вызывая большие жертвы среди гражданского населения. Таким образом, это были терроризирующие налеты, которых немцы до сих пор избегали. Как возмездие за них, но также и в надежде путем подобных налетов устрашающего характера быстрее достигнуть цели было приказано проводить постоянные налеты на Лондон, 3-й воздушный флот с самого начала перенес эти действия на ночное время, а 2-й воздушный флот вплоть до середины сентября предпринимал их днем. Тяжелые потери, понесенные 15 сентября, заставили и его коренным образом изменить время налетов.       Хотя ночные действия английских истребителей оказались удивительно эффективными и англичане, сконцентрировав зенитные части вокруг столицы, сумели обеспечить в какой-то степени ее противовоздушную оборону, все же ночные налеты причинили серьезный материальный ущерб и привели к большим жертвам среди населения. Временами лондонцев охватывал страх; им казалось, что город ожидает медленно, но верно приближающаяся гибель. Непрерывные сигналы воздушной тревоги мешали всякой организованной деятельности, пребывание целыми ночами в убежищах (3-й воздушный флот начиная с ночи с 7 на 8 сентября непрерывно совершал налеты на Лондон.       В течение 65 ночей губительно отражалось на психическом состоянии и работоспособности людей. Бомбы замедленного действия сильно нарушали работу железнодорожного и городского транспорта. Постоянные разрушения не давали возможности полностью обеспечить город оконным стеклом. С середины октября немецкая авиация стала все чаще применять зажигательные бомбы. Если до этого времени лондонское население во время воздушных налетов отсиживалось в более или менее надежных убежищах, то теперь ему приходилось вести борьбу с пожарами.       Но все это не привело к желанной цели сломить волю англичан к сопротивлению. Произошло обратное. Чем суровее были испытания, тем тверже становились люди. Хотя Лондон не испытал даже сотой доли того, что пережил позднее Берлин и многие другие города Германии, результат был один и тот же:       устрашающие налеты не достигали своей цели.       Когда немецкое командование пришло в ноябре к этому убеждению, оно дать изменило форму ведения воздушной войны.       На этот раз было приказано систематически наносить удары по предприятии авиационной промышленности. 14 ноября 500 бомбардировщиков совершили налет на Ковентри. Городу был нанесен огромный ущерб; насчитывалось 100 убитых и еще больше раненых. Немецкие самолеты осуществили бомбардировку в соответствии с планом и не понесли никаких потерь, но моторостроительные заводы остались почти невредимыми. Подобным интенсивным налетам Неоднократно подвергался также и город Бирмингам. Но все-таки и эта форма ведения воздушной войны не дала решающих результатов, и в декабре центр рйкести воздушных налетов был перенесен на порты.       Битва над Англией приняла совершенно другой оборот, чем это ожидалось. Она поглотила значительную часть лучших сил немецкой авиации. Поредевшие авиационные соединения хотя и могли быть опять доведены до прежней численности, но в результате потери большого количества испытанных летчиков и постоянного перенапряжения впоследствии своих сил уже не сумели достичь былой мощи.       Между тем подготовка к высадке в Англии продолжалась, но поскольку ее осуществление зависело от завоевания абсолютного господства в воздухе над Англией, не оставалось ничего другого, кроме как постоянно откладывать начало операции. Намеченный вначале срок, 15 августа, не мог бы быть выдержан уже из-за незавершенных еще подготовительных мероприятий. Тогда начало операции перенесли сперва на 15, а затем на 21 сентября. Несколько позже последовала отсрочка на неопределенное время, потом осуществление операции отложили до весны. За все время приготовлений Гитлер проявлял поразительно мало интереса к технической стороне дела обширных работ, что совершенно противоречило его прежней привычке. У него пропал всякий интерес к операции, когда борьба за господство в воздухе над Англией неожиданно приняла совершенно другой оборот. Отсрочки операции, последовавшие после 15 сентября, уже нельзя было принимать всерьез. Высадка в Англии оставалась только угрозой и заставила англичан вплоть до 1941 г. держать в боевой готовности крупные силы всех видов вооруженных сил для обороны острова. Но и эта угроза имела в военном отношении действительно большое значение. Осенью и в самом начале зимы англичане должны были тщательно взвешивать, какую часть своих немногочисленных вновь сформированных соединений и пока еще недостаточного количества самой современной боевой техники, особенно танков, они могли бы направить на другие театры военных действий, а также сколько самолетов они были бы в состоянии для них выделить, не ставя при этом под угрозу оборону острова. Очень мешало им и то, что крупные силы флота были фактически скованы в районе Британских островов, в то время как ощущалась острая потребность в военных кораблях для охранения караванов и защиты морских коммуникаций. Поэтому угроза высадки дала державам оси большие стратегические преимущества, причем немецкая армия имела достаточное количество войск, чтобы, наряду с подготовкой высадки, предпринять активные действия и в других местах. Во всяком случае, эти стратегические преимущества оставались совершенно неиспользованными.       Налеты немецкой авиации на Англию продолжались и в 1941 г., но в интересах сохранения боевой мощи авиации для выполнения других задач, которые все больше выдвигались на первый план, велись уже менее крупными силами.       Несмотря на это, действия немецкой авиации значительно затрудняли снабжение Англии по морю, особенно когда в марте центр их тяжести был перенесен на порты западного побережья Англии и на пути подхода к ним. В апреле и в начале мая в результате воздушных налетов, повторявшихся часто несколько ночей подряд, были сильно повреждены важнейшие порты, вследствие чего их пропускная способность резко снизилась. Особенно тяжелые повреждения были причинены портовым сооружениям. Только в налетах на Лондон участвовало: 20 марта—310 самолетов, 17 и 20 апреля—542 самолета, 11 мая—380 самолетов. Наиболее успешным был последний налет. Разрушение водопровода и отлив на Темзе привели к тому, что многие пожары было невозможно потушить. Пять доков и многочисленные заводы и фабрики серьезно пострадали. Даже палата общин оказалась жертвой огня. Этим налетом закончились планомерные активные действия немецкой авиации против Англии. Их последовательное продолжение в сочетании с битвой в Атлантике, которая в то время только начиналась, могло бы вырасти в смертельную опасность для снабжения Англии и поставить под угрозу вообще возможность Англии вести войну, так как операции подводных лодок слета 1940г. велись при более благоприятных условиях и давали все большие результаты. 4. РАСТУЩАЯ НАПРЯЖЕННОСТЬ НА ВОСТОКЕ       У Германии было немало основании с некоторым недоверием относиться к политике Советского Союза. Во время войны с Францией русские предприняли дальнейшие шаги для расширения сферы своей власти. В июне 1940 г. они бросили упрек трем прибалтийским государствам в том, что последние тайными военными соглашениями, которые могли быть направлены только против Советского Союза, грубо нарушали договоры от осени 1939 г. Русские ультимативно требовали от трех государств создания новых правительств, которые сумели бы честно выполнить условия пактов о взаимопомощи, заключенных с Советским Союзом. Далее, они требовали предоставления себе в Литве, Латвии и Эстонии новых стратегически важных опорных пунктов. 20 июля парламенты, избранные в каждой из этих стран на основании единого списка «союза трудового народа», решили подать заявления о принятии их стран в качестве советских республик в Союз Советских Социалистических Республик       t 1 Это произошло не 20 июля, как ошибочно указывает Типпельскирх, а 21 июля 1940 г.—Прим. ред. Прибалтийские провинции принадлежали когда-то царской империи и были в немалой степени обязаны Германии своим превращением в цветущие страны, неразрывно связанные с западной культурой. Эти страны, которые в период между двумя мировыми войнами получили возможность вести самостоятельную жизнь маленьких государств, теперь возвратились в лоно новой России. Первый процесс разрушения их национальной самобытности был прерван войной на востоке в 1941 г., но после 1945 г. он продолжался в еще более сильной форме.       Между тем Советский Союз предъявил свои претензии к Румынии. 26 июня он потребовал возврата Бессарабии, которая после первой мировой войны отошла к Румынии, и, кроме того, передачу ему Северной Буковины. Если Румыния хотела избежать войны, которую она была совершенно не в состоянии вести— еще меньше, чем Финляндия 6 месяцев тому назад,—то ей не оставалось ничего другого, как только уступить силе. На основании «мирного соглашения» части Красной Армии утром 28 июня перешли границы обеих провинций. Румынам было предоставлено четыре дня для очищения указанных выше областей. Гитлер был крайне недоволен этим изменением границ, потому что Советский Союз оказался теперь в угрожающей близости от нефтяных районов Румынии, эксплуатация которых была для Германии незаменимой предпосылкой для успешного ведения войны. Поэтому он твердо решил создать прочную преграду, препятствующую всякому стремлению Советского Союза расшириться еще дальше на юго-восток. Для этого необходима была договоренность Германии с Румынией, чему мешали, однако, некоторые довольно серьезные осложнения. Румыния жила в напряженных отношениях с Венгрией и Болгарией, которые еще после окончания первой мировой войны имели притязания на ее территорию. Румынии как стране-победительнице удалось сорвать тогда крупный куш. Теперь румынам, только что отдавшим свои области Советскому Союзу, было трудно искать союза с державами оси, которые, конечно, благосклонно относились к венгерским и болгарским претензиям. Но у Румынии не было иного выхода. Целостность ее территории была гарантирована в апреле 1939 г. Англией и Францией. Однако, когда Советский Союз в июне 1940 г. захватил обе румынские провинции, Франция просто не могла, а Англия не хотела или была не в состоянии выполнять данные Румынии гарантии. Таким образом, если русские стали бы стремиться к дальнейшим захватам, чего Румыния опасалась, она не могла бы рассчитывать на помощь участников этого договора. Конфликты на новой румыно-русской границе, которые в августе 1940 г. приняли форму вооруженных столкновении и привели к обмену резкими дипломатическими нотами, показали, каким неустойчивым оставалось положение. К тому времени Румыния уже вышла 13 июля из состава Лиги Наций и доверила свою защиту державам оси. Последние попытались вначале добиться полюбовного соглашения между Венгрией и Румынией. После тщетных переговоров, которые велись в течение нескольких недель, этот план потерпел неудачу из-за непомерных притязаний Венгрии, требовавшей почти всю Трансильванию, где, кроме 1,5 млн. венгров, жило еще около 3,5 млн. румын и 500 тыс. немцев. Конец бесконечному спору был положен решением Венского арбитража 30 августа 1940 г., по которому Венгрия получила Северную Трансильванию. По договору с Болгарией Румыния 15 сентября 1940 г. отдала Болгарии южную часть Добруджи. В течение нескольких месяцев она уступила своим трем соседям третью часть своей территории и своего населения. Недовольство в стране было велико и искало жертву. Жертва нашлась в лице короля Кароля II и его министров. Правительство было вынуждено уйти в отставку, Кароль II потерял трон и 7 сентября покинул страну. Королем стал его сын Михай. Но одновременно с этим под руководством генерала Антонеску, опиравшегося на «железную гвардию»—организацию фашистского типа, возникло новое тоталитарное государство, безоговорочно вставшее на сторону держав оси.       Гитлер пошел еще дальше. Он заключил с новым правительством соглашение, согласно которому немецкие войска были переброшены в Румынию для реорганизации румынской армии и охраны нефтяных районов. Румыния видела в этом соглашении наилучшую защиту от дальнейших незаконных действий со стороны русских. Для Гитлера же оно значило больше. С тех пор как в июле он в первый раз подумал о возможности войны против Советского Союза, Румыния стала для него плацдармом для наступления на восток.       Высказывание Молотова, который в большой речи о внешней политике 2 августа заявил о том, что Советский Союз не может удовлетвориться достигнутыми до сих пор успехами, усилило подозрения Гитлера и укрепило его решение. Имея за спиной такого опасного соседа, он считал невозможным вступить в решающую схватку с Англией. Ему казалось, что будет гораздо лучше самому выбрать момент начала войны с «бесчувственными вымогателями» на Востоке, быстро использовать ударную силу германских вооруженных сил и навязать русским свою волю. Он считал, что для подготовки таких планов у него еще имеется достаточно много времени. Англия, оставшаяся единственным противником Германии на западе, не представляла пока никакой опасности, а Соединенные Штаты, по мнению Гитлера, смогут оказывать Англии существенную помощь лишь примерно через два года. А до того времени можно было свободно ликвидировать угрозу с тыла на востоке. Гитлер нисколько не сомневался, что ему и здесь придется вести только «молниеносную войну». Осуществление «плана Барбаросса», война против Советского Союза—вот что стало лейтмотивом его политики. Однако итальянский союзник вопреки ожиданиям Гитлера значительно помешал проведению этой политики. 5. ВЕДЕНИЕ ИТАЛИЕЙ ВОЙНЫ НА СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ И В ВОСТОЧНОЙ АФРИКЕ (Карта 3)       Весьма показательно, что, начиная с момента вступления Италии в войну, использование итальянских вооруженных сил никогда не проводилось Муссолини на основе своевременного ориентирования военных инстанций и надлежащих тщательных приготовлений и не соответствовало ограниченной мощи вооруженных сил. Муссолини, по его собственным словам, вверг 10 июня 1940 г. Италию в войну потому, что «ему было нужно несколько тысяч убитых, чтобы он мог как участник войны сесть за стол мирной конференции». Он заверял озабоченного начальника генерального штаба вооруженных сил, что «в сентябре все кончится». Мысль о том, как следует вести войну, если, вопреки ожиданиям, Англия не будет сразу побеждена Германией и не проявит уступчивость, не беспокоила ни Муссолини, ни его военных советников; первого по той причине, что он вообще не собирался вести никакой войны, а последних потому, что они были убеждены в недостаточной подготовке Италии к войне и, следовательно, считали для Италии невозможным принять в ней участие. После того как эти советники, выполняя свой долг, еще до объявления войны Франции и Англии указали Муссолини на абсолютную непригодность его военной машины, они успокоили себя надеждой, что прогноз Муссолини оправдается.       С политической точки зрения было понятно, почему Италия вначале воздерживалась от войны с Англией. Своим объявлением войны она стремилась не к развязыванию военных действий против Англии, а к участию в дележе французского наследства. Когда же выяснилось, что англичане далеки от подобной сдержанности, когда они, наоборот, немедленно предприняли наст/па-тельные действия на море и в воздухе и, более того, резко отвергли предложение Гитлера о мире от 19 июля, стало ясно, что теперь нужно будет вести войну с Англией не на жизнь, а на смерть. Таким образом, представлялось необходимым быстро использовать временную слабость Англии и захватить благоприятные исходные позиции в Северной и Восточной Африке для успеха будущей решительной борьбы. Целенаправленное руководство военными действиями при имеющихся в распоряжении силах, несмотря на все их слабости, имело бы многообещающие перспективы. В Ливии под командованием маршала Бальбо находились четыре дивизии резерва главного командования, две дивизии фашистской милиции и две туземные дивизии, всего около 250 тыс. человек. В Итальянской Восточной Африке, которая наряду со старыми колониями Эритреей и Сомали включала завоеванную в 1936 г. Абиссинию, было 350 тыс. человек под командованием герцога Аоста. Если бы удалось захватить остров Мальту, английскую воздушную и военно-морскую базу в центральной части Средиземного моря, в то время имевшую очень слабый гарнизон, и если бы в результате стремительного, немедленно предпринятого наступления итальянские войска сумели занять Египет и продвинуться к Суэцкому каналу, то не только все Средиземное море очутилось бы в итальянских руках, но была бы также установлена связь с Восточной Африкой, которая в противном случае, будучи отрезанной от метрополии, рано или поздно должна была стать жертвой английского господства на море. Большое значение имел, наконец, и захват Адена, который охранял южный вход в Красное море напротив Итальянского Сомали. Овладение этой базой позволило бы перерезать путь к Средиземному морю также и с юга.       Англичане хорошо понимали слабость своей позиции в этом районе. Они опасались наступления итальянцев на свои опорные пункты на Ближнем Востоке, особенно если его поддержит Германия, даже больше вторжения на Британские острова. На обширной территории от Палестины до Кении англичане имели летом 1940 г. только 100 тыс. человек, из которых 36 тыс. находились в Египте и 27 тыс.—в Палестине. К тому же силы, стоящие в Палестине, были им скованы, потому что еще не смолкли отзвуки арабских восстаний 1939 г. К невооруженные евреи нуждались в защите от арабов. Для использования Восточной Африке имелось 9 тыс. человек в Судане, 5500—в Кении, 1470—       Британском Сомали и 2500—в Адене. Количество военно-воздушных сил,которым противостояла вся итальянская авиация, было очень небольшим и не могло быть значительно увеличено до тех пор, пока существовала угроза немецкого вторжения на Британские острова и шла воздушная битва над Англией. Итальянский военно-морской флот численно значительно превосходил английскую эскадру в Александрии, усиленную в мае до 4 линейных кораблей, 9 крейсеров, 26 эскадренных миноносцев, 12 подводных лодок и 1 авианосца. Дальнейшее усиление английского флота должно было идти за счет борьбы с немецкими надводными кораблями и подводными лодками и поэтому было возможно лишь в очень ограниченных размерах. Кроме того, угроза вторжения также сковывала большую часть флота. Конвои могли следовать в Средиземном море только под защитой очень сильного охранения. Если бы итальянцы решились полностью использовать свое превосходство на суше, на море и в воздухе, опираясь при случае на поддержку немецких танковых соединений, и если бы они имели хорошо продуманные планы соответствующих операций, то были бы большие шансы вырвать всю Северо-Восточную Африку из-под власти англичан.       Но ни сознание того, что обстановка требовала быстрых, энергичных действий, ни очевидная слабость противника не могли побудить итальянцев начать активные действия. Муссолини обладал слишком элементарными военными знаниями, чтобы заниматься далекой для него областью стратегического руководства, и питал надежды, которые нельзя было не признать весьма шаткими, на то, что сильно переоцениваемые им итальянские вооруженные силы, воодушевленные фашистскими идеями, все-таки сумеют выполнить свою задачу. У представителей же высшего командования не было достаточной уверенности в себе, чтобы настаивать на ведении всеми силами решительных действии против англичан. О помощи немцев на Средиземном море по уже изложенным причинам не могло быть и речи.       Таким образом, итальянцы оказались предоставленными самим себе.       Так как англичане с момента объявления им войны Италией были очень активны на море, несмотря на численное превосходство противника, они вскоре поняли, что итальянский флот явно избегает вступать в бой. Уже 11 июня у южного побережья Италии показалась англо-французская эскадра, которая прошла даже до Адриатического моря, не встретив вражеских кораблей. 9 июля английская Александрийская эскадра провела до Мальты два конвоя и вошла в соприкосновение со значительно более крупными итальянскими морскими силами, поддержанными многочисленной авиацией. Но как только с дистанции 28 км удалось попасть в итальянский линкор, итальянцы немедленно прекратили бой, хотя они находились в более выгодном положении благодаря близости своих баз. Атаки итальянских самолетов успеха не имели. При более мелких столкновениях итальянские корабли также всегда стремились как можно скорее прервать бой. Они довольствовались тем, что при помощи воздушной разведки устанавливали отсутствие противника и использовали такую благоприятную возможность для проводки транспортов в Ливию. Это было для них довольно легко сделать, тем более, что Мальта тогда еще очень слабо оборонялась англичанами и ввиду итальянского превосходства в воздухе не могла использоваться как опорный пункт флота на Средиземном море.       На ливийско-египетской границе в течение нескольких недель происходили только мелкие пограничные стычки, инициатива в которых, несмотря на численное превосходство противника, большей частью принадлежала англичанам. Они умели искусными мероприятиями ввести противника в заблуждение и скрыть свою истинную слабость. 30 июня генерал-губернатор Ливии маршал Бальбо был по ошибке сбит над Тобруком итальянской зенитной артиллерией. Итальянцы, чтобы скрыть этот тяжелый несчастный случай, сообщили о том, что маршал якобы погиб в воздушном бою с англичанами. Его преемником стал маршал Грациани, получивший известность еще в двадцатые годы за борьбу с сенуситами       Сенуситы - члены мусульманского религиозно-политического ордена в Северной Африке, созданного в середине XIX века, вели борьбу с проникновением европейцев в Африку - Прим. ред. и позднее при завоевании Абиссинии. В этих боях ему не приходилось иметь дела с равным—не говоря уже о превосходящем его в военном отношении—противником, но на основании своих прежних успехов он считался лучшим солдатом Италии. Может быть, как раз потому, что он был лучшим солдатом, он не строил иллюзии относительно боеспособности вверенных ему вооруженных сил.       Было очень мало сделано для того, чтобы лучше оснастить итальянские дивизии, и, по существу, ничего, чтобы увеличить их маневренность. Три дивизии, которые могли быть погружены на грузовики, так же как и две единственные моторизованные дивизии и две танковые дивизии, оставались в Италии, несмотря на то, что их можно было бы использовать в Европе хотя бы для обеспечения особых интересов Италии.       Англичане хорошо использовали предоставленное им время. Несмотря на заботы, связанные с планируемым Германией вторжением, они усилили свои вооруженные силы в Египте танками и современными истребителями. Подкрепления прибыли и на Мальту, где для обороны каждых 25 км побережья имелся только один батальон. В конце августа англичане при поддержке гибралтарской эскадры привели в Александрию второй большой авианосец «Илластриес», один линкор и два крейсера ПВО и этой смелой и успешно проведенной операцией существенно усилили активную и пассивную оборону Александрии.       Грациани решительно отказывался начать наступление на Египет. Когда он в сентябре потребовал еще один месяц .отсрочки, Муссолини пришлось отдать категорический приказ, чтобы заставить Грациани начать наступление 13 сентября. В наступление перешли шесть пехотных дивизий и восемь танковых батальонов с целью отбросить слабую английскую пограничную охрану, состоящую из трех батальонов, трех батарей, одного танкового батальона и двух эскадронов бронеавтомобилей. По английским описаниям, это наступление итальянцев походило скорее на прохождение войск на параде, чем на боевые действия. Был занят Эс-Саллум, и англичане организованно отошли;       итальянцы достигли Сиди-Баррани, но затем, к большому удивлению своих противников, прекратили наступление.       До середины октября положение нисколько не изменилось. Англичане как раз получили первые крупные подкрепления—одну танковую дивизию из Англии и одну пехотную дивизию из Индии—и намеревались закончить подготовку к наступлению, когда вспыхнула итало-греческая война и заставила их временно отложить осуществление своего плана. Еще было не известно, какой оборот примут события в Греции, обратившейся к Англии с просьбой о помощи.       Тем более необходимым казалось английскому адмиралу в Александрии существенно ослабить итальянский флот, который постоянно уклонялся от борьбы с англичанами, но когда-нибудь мог доставить большие неприятности, став серьезной помехой вызванному войной в Греции усиленному движению конвоев. Поскольку, несмотря на все вызовы, английскому флоту не удалось встретиться с итальянским в морском сражении, английский адмирал решил нанести ему удар с воздуха. Воздушная разведка показала, что крупные силы итальянского флота с некоторого времени находились в порту Таранто. После этого авианосец «Илластриес», прикрываемый эскадрой крейсеров и несколькими эскадренными миноносцами, был направлен на Мальту. Когда воздушная разведка во второй половине дня 11 ноября подтвердила нахождение шести линейных кораблей и трех тяжелых крейсеров в порту Таранто, соединение английского флота вышло с острова Мальта и в 20 час. было в 180 морских милях от Таранто. Самолеты могли стартовать. В результате нескольких налетов, совершенных между 20 час. 40 мин. и 23 час. 00 мин., вооруженные торпедами пикирующие бомбардировщики, несмотря на многочисленные аэростаты заграждения и плотный огонь зенитной артиллерии, нанесли сокрушительный удар по флоту противника в порту, освещенном сначала осветительными бомбами, а затем пожарами, вспыхнувшими на торговых судах и портовых сооружениях. Из шести линейных кораблей три были так тяжело повреждены, что один получил сильный крен, другой, имея дифферент на корму, затонул, третий наскочил на мель. Два крейсера также получили серьезные повреждения. Из участвовавших в налетах на Таранто двадцати самолетов было потеряно только два.       Теперь англичане могли с уверенностью предполагать, что итальянский флот после этих тяжелых потерь будет еще более осторожным, чем прежде. Конвои, которые в последующие месяцы спокойно проходили из Гибралтара через Средиземное море, подтвердили правильность этого предположения. Итальянцы так и не смогли оправиться после тяжелого удара, полученного 11 ноября.       Еще до того, как Грациани в сентябре начал свое непродолжительное наступление в Северной Африке, итальянцы добились некоторых успехов в Восточной Африке, которые, однако, имели бы значение только в рамках общего решительного ведения войны против Англии. Их усилия были направлены на расположенное у входа в Красное море Британское Сомали, которое после завоевания Абиссинии было со всех сторон окружено итальянской территорией. Гарнизон этой колонии, едва насчитывающий 1500 человек, естественно, не мог воспрепятствовать захвату ее итальянцами. Когда последние 7 августа начали наступление с запада, англичане отступили и держались лишь до тex пор, пока из страны не были вывезены морским путем все важные запасы. 20 августа итальянцы оккупировали столицу Британского Сомали Берберу, одновременно являвшуюся важнейшим портом колонии.       Затем, не встречая сильного сопротивления, они улучшили конфигурацию западной границы Итальянского Сомали, отрезав вдававшийся в его территорию выступ британской колонии Кения.       В Судане, в котором господствовали анличане и который на востоке граничил с Эритреей и Абиссинией, итальянцы в начале июля захватили два пограничных населенных пункта.       Активная деятельность итальянских летчиков в Восточной Африке беспокоила англичан, но не оказывала решающего влияния на их морские перевозки. Важнейший морской путь через Красное море в Александрию итальянцы не могли перерезать: для этого требовалось бы прежде всего предпринять наступление на Аден.       До тех пор пока Гитлер рассчитывал на возможность победы в воздухе над Англией, его мало интересовало пассивное ведение войны его союзником. Только когда стало ясно, что выиграть битву за Англию не удалось, его интерес к средиземноморскому району снова повысился. 6. ПОЛИТИЧЕСКИЕ УТОПИИ ДЕРЖАВ ОСИ И ПОРОЧНАЯ СТРАТЕГИЯ       Одновременно с разрозненными и потому малообещающими попытками добиться сговорчивости своего противника путем воздушной битвы над Англией, ведением подводной войны, угрозой вторжения и мало эффективных действий итальянцев в Северной и Восточной Африке державы оси по инициативе Германии развернули и оживленную политическую деятельность.       27 сентября Германия, Италия и Япония, еще веря в то, что война скоро кончится, заключили в Берлине пакт, согласно которому весь мир был заранее поделен между этими тремя державами. Германия и Италия брали на себя создание нового порядка в Европе, зато они признавали и обязались уважать ведущую роль Японии в образовании Великой Азии. Кроме того, участники пакта взяли на себя обязательства поддерживать друг друга всеми полити ческими, экономическими и военными средствами в случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению державы, которая к тому времени не была вовлечена в войну в Европе или в китайско-японский конфликт.       О том, что должно было произойти с остальным миром, можно было прочесть между строк. Границы американского мира были определены самой географией, и мандат, выданный Японии на право создания нового порядка в Восточной Азии, должен был вынудить американцев оставить свои намерения выйти за пределы этих границ и распространиться на Восточную Азию. Советскому Союзу в Азии оставалось достаточно пространства, чтобы он мог расширить свою территорию, которая по соглашению между договаривающимися странами могла простираться до Персии и Индии. Британская империя должна была распасться в результате войны—африканские колонии и без того принадлежали к великому европейскому пространству.       Это был честолюбивый план, для осуществления которого требовалось, по меньшей мере, уничтожение Британской империи, терпение Соединенных Штатов и одобрение Советского Союза.       Для держав оси гораздо важнее было бы не ставить себе столь широких политических целей, а использовать уже имеющиеся в восточной части Средиземного моря предпосылки для активного ведения войны и создать такую же благоприятную обстановку в западной части этого района. Для решения подобной задачи требовалось выяснить отношения с Францией и Испанией. Что касается Франции, то это было нелегко. Перемирие рассматривалось в этой стране только как предвестник мира, заключение которого ожидалось в недалеком будущем. Оно предоставило Франции полный суверенитет в вопросах управления заморскими владениями, но одновременно возлагало на нее обязательство оборонять свои колонии и протектораты против всякого посягательства извне. Это полностью соответствовало французским интересам и во многом способствовало тому, что французское правительство приняло условия перемирия; это удовлетворяло также и интересам Германии, поскольку Германия не имела территориальных притязаний на Северную Африку, но зато не учитывало желаний и надежд Италии или, по меньшей мере, отсрочило их рассмотрение. Именно итальянцы претендовали на весьма значительную часть той территории Северной Африки, которую Франция должна была и имела право оборонять против всяких посягательств. Естественно, что при расчете необхо-дямых для этого сил возникли разногласия между Германией и Италией.       Итальянцы, исходя из своих территориальных интересов, помышляли о том, Дтобы как можно больше ослабить позиции французов в Северной Африке, в то время как Германия, после того как война приняла широкий размах, была Яолее склонна к обеспечению действий в Северо-Западной Африке, чем к удовлетворению итальянских интересов. При этом приходилось, во всяком случае, Мириться с опасностью использования при известных обстоятельствах обоюдоострого оружия. Надежность французских соединений в Северной Африке зависела от позиции, которую занимали там высшие военные чины, а на эту позицию, в свою очередь, сильно влияла политика, проводимая по отношению Франции. Англичане же в результате ряда довольно сомнительных мероприятий лишь еще больше сблизили с Гитлером французов, которые и без того считали английскую политику виновницей своего тяжелого положения. ; Англичан не покидало беспокойство о том, что французский флот, лишь незначительная часть которого находилась и их руках, несмотря на заверения, желанные при заключении перемирия, рано или поздно может быть использован Германией и Италией. Подобное увеличение сил своих противников на море они считали недопустимым. В июле 1940 г. у англичан было только четырнадцать линкоров и линейных крейсеров против десяти таких же германо-итальянских и французских кораблей. Из этих десяти судов шесть были самой вейшей постройки, так что с ними могли сравниться только три английских корабля. Со вступлением в строй «Бисмарка» и «Тирпица» положение англичан стало еще более неблагоприятным, потому что с этими кораблями не могли соперничать даже одновременно с ними построенные английские корабли. Ко-iHO, у англичан еще оставалось одно преимущество: английские корабли, независимо от численного соотношения сил, имели значительное превосходство над теоретически возможным объединением линейных кораблей трех различных наций, состав которого был бы очень разнородным. Но живучесть английских кораблей была невелика, а нагрузка в связи с выполнением самых разнообразных задач—значительно больше, чем у их противников. Если учесть еще выход из строя кораблей, даже временного характера, которого никогда нельзя предвидеть, то становится понятным, что господство на море, а следовательно, . и само существование нации, могло быть поставлено под угрозу. Этой серьезной опасности англичане хотели избежать при любых обстоятельствах. Поэтому они решили, поскольку у них не было возможности завладеть французскими кораблями, всеми средствами обезвредить их, то есть в случае необходимости попросту потопить. В то время как было сравнительно несложно захватить или нейтрализовать корабли, зашедшие в июне в Портсмут, Плимут и Александрию, обстановка в Мерс-эль-Кебире—в бухте Орана на побережье Северной Африки—была значительно сложнее. Там находились ценнейшие корабли французского флота, в том числе линкоры «Бретань» и «Прованс», а также два линейных крейсера «Дюнкерк» и «Страсбург», подлежавшие разоружению в соответствии с соглашением о перемирии.       3 июля перед портом показалась крупная английская эскадра, пришедшая из Гибралтара. Английский адмирал предъявил французам ультиматум, в котором предлагал им или объединиться с английским флотом, или затопить свои корабли, или, наконец, немедленно увести их к островку Мартинике, вблизи северного побережья Южной Америки, где они и будут интернированы. Французы отклонили все три предложения, из которых даже третье, как явное нарушение договора о перемирии, должно было вызвать тяжелые последствия. Еще до того, как англичане получили ответ, они, чтобы воспрепятствовать уходу французских кораблей, заминировали выход из гавани, а после отказа французов выполнить условия ультиматума открыли огонь по своим прежним союзникам. «Бретань» затонула почти со всей командой. Однотипный с ней корабль «Прованс» был превращен в плавающую груду исковерканного металла. «Дюнкерк» получил тяжелые повреждения и выбросился на мель. «Страсбургу» удалось покинуть порт и в сопровождении трех эскадренных миноносцев достигнуть Тулона. 5 июля английские самолеты вновь атаковали корабли в Мерс-эль-Кебире и нанесли им наряду с тяжелыми повреждениями большие потери в людях. В общей сложности французский флот потерял убитыми 1400 человек.       Для французской общественности такой бесчеловечный поступок прежних союзников был тяжелым ударом. В широких кругах французов уже господствовало мнение, что они принесли себя в жертву Англии и были брошены ею на произвол судьбы. Нападение, воспринятое как удар в спину, казалось, переполнило чашу терпения. Правительство говорило о гнусных действиях англичан и в качестве ответной меры отдало распоряжение произвести бомбардировку английской эскадры в Гибралтаре двумя эскадрильями французских морских самолетов.       Англичане не ограничились этой отдельной операцией, которую еще можно было бы оправдать, если стать на их точку зрения. Они поручили бежавшему в Лондон генералу де Голлю вести разнузданную пропаганду против вишистского правительства. В ежедневных радиопередачах он призывал французских солдат ,к дезертирству, восстанавливал народ против нового правительства и его главы Петена, который в то время пользовался всеобщим уважением как человек, вторично спасший французский народ. Ввиду безудержного потока клеветы со стороны де Голля французское правительство считало себя вправе заочно присудить к смерти изменившего ему в последние дни войны генерала. Но это не смутило де Голля. Он принял английское предложение о том, чтобы французские сухопутные и военно-морские силы, находившиеся в Англии и перешедшие на его сторону, приняли участие в напа-       дении английских кораблей на Дакар, столицу Французской Западной Африки. 24 сентября англо-французская эскадра подошла к Дакару. Снова был предъявлен и отвергнут ультиматум, на этот раз о сдаче города, и снова был открыт огонь, но только из французских же пушек по французам. Возмущение во Франции было еще больше, чем во время инцидента в Мерс-эль-Кебире. Англичане привели в свое оправдание весьма сомнительные доводы, заявив, что Германия и Италия якобы пытались укрепиться в Дакаре и что основная масса населения Дакара высказалась против правительства Виши. Когда Дакар оказал неожиданно сильное сопротивление, французский генерал понял большой вред, который принесет его делу дальнейшее применение оружия. В тот же вечер он отвел свои корабли и войска назад на том основании, что не хочет принимать участия в борьбе французов против французов. Англичане продолжали вести боевые действия, хотя попытка и на следующий день высадить десант также окончилась неудачей. Лишь убедившись в том, что серьезно поколебавшая их престиж операция была начата исходя из неправильных предпосылок, англичане прекратили боевые действия.       Если бы Германия проводила разумную и умеренную политику, она могла бы извлечь для себя из этих событий огромную пользу. В 1940 г. французы устали от традиционной английской политики равновесия сил, посредством которой островное государство на протяжении веков натравляло евро-'пейские страны друг на друга. В двух войнах немцы как нация показали свою ; силу и убедили французов в том, что их политика по отношению к Германии ^нуждается в пересмотре. Под впечатлением этого перемещения сил многие французы были готовы смириться с наличием сильной Германии в сердце Европы, если Франция при этом обретет свои права. Учитывая такое настроение, которое еще больше усилилось в результате событий в Северной и Западной Африке и разнузданной пропаганды де Голля, открытое и честное соглашение между Германией и Францией имело бы большие шансы на то, чтобы завоевать даже вначале противившиеся сближению с Германией французские 'общественные круги или, по крайней мере, исключить их политическое влияние. Конечно, было рискованно доверять разбитому противнику, но вряд ли это было большим риском, чем постоянно давать ему чувствовать его поражение, угрожать и вызывать в нем внутреннее сопротивление. Во всяком случае, ,такая политика примирения означала, что Гитлер не только должен был бы 'отказаться от своих планов в отношении территории Франции, ограничившись i разумным, основанным на языковой границе разрешением вопроса об Эльзас-[Лотарингии; она означала также и то, что он не смог бы предпринять попыток ^привлечь на свою сторону Франко за счет французских владений в Северной       [Африке. В конечном счете эта политика должна была заставить итальянцев значительно уменьшить свои требования на французскую территорию в Европе Я Северной Африке со всеми вытекающими отсюда последствиями для отношений между Гитлером и Муссолини. Все это было во власти Гитлера, но подобное решение вопроса представлялось ему немыслимым. Никакого другого решения быть не могло, если он хотел привлечь Францию на свою сторону;       Однако еще осенью 1940 г. Гитлер отверг его уже потому, что считал себя и державы оси слишком сильными, чтобы вообще допускать подобные мысли. Вместо этого он пытался запугать угрозами маршала Петена во время встречи с ним в Монтуаре 24 октября. Он требовал от французов, чтобы они отвоевали Яопавшие в руки де Голля французские колонии в Центральной Африке, Другими словами, чтобы они активно вступили в войну. Он оставался глухим К наиболее актуальным для Франции вопросам об окончательном определении ее судьбы и о возвращении двух миллионов военнопленных. Гитлер считал политически разумным ожидать от французов в качестве предварительного условия проявления доброй воли—он мог бы потом вознаградить их за это и признать их усилия недостаточными. Франция оставалась для него предметом обмена, которым он хотел воспользоваться в воине и владения которой он хотел выторговать при заключении мира. По заявлению германского министра иностранных дел, сделанного им Муссолини 20 сентября 1940 г., Гитлер решил «никогда больше не позволять Франции играть роль в европейской политике». Нечестность и двойственность германской политики не могла долго оставаться скрытой от французов. Поэтому возмутительные действия англичан были скоро забыты, и когда западные союзные державы двумя годами позже высадили десант в Северной Африке, они встретили лишь очень слабое сопротивление.       24 октября Гитлер прибыл в Монтуар для переговоров с Петеном. Он приехал из Андай, городка на французско-испанской границе, где он перед этим встретился с Франко. Там нужно было согласовать последние детали, определявшие вступление Испании в войну. Франко в сентябре, когда он послал в Берлин своего министра иностранных дел Серрано Суньера, потребовал очень высокую плату: Гибралтар, Французское Марокко и колонизированную испанцами часть Алжира, то есть в основном ту часть французских владений в Северной Африке, на которую Италия не претендовала. Кроме того, Испания требовала вооружения и экономической помощи. Однако вопреки всем ожиданиям Гитлера, с испанцами договориться не удалось. Правда, был назначен день нападения на Гибралтар—10 января 1941 г., но испанцы ставили осуществление этого нападения в зависимость от ряда политических, военных и экономических вопросов, которых при переговорах уладить не удалось. Так что Гитлер отнюдь не был удовлетворен своей встречей с испанским диктатором.       Несмотря на это, военные приготовления к нападению на Гибралтар продолжались. Не подлежит почти никакому сомнению, что тщательно продуманное и подготовленное немцами нападение привело бы к успеху. Но оно не было осуществлено, и не последнюю роль в этом сыграло следующее обстоятельство. Вскоре после бесплодных переговоров в Андай и Монтуаре Муссолини развязал вооруженный конфликт с Грецией, предварительно не согласовав его с Гитлером. Этому событию было суждено оказать довольно неблагоприятное влияние на положение в районе Средиземного моря. Дух неискренности и взаимного недоверия, которым, несмотря на показную тесную связь, были проникнуты отношения обоих диктаторов, привел к этой итальянской авантюре. 7. ИТАЛЬЯНСКАЯ АВАНТЮРА В ГРЕЦИИ       Поскольку Муссолини, повидимому, считал себя не в силах самостоятельно предпринять решительные действия против Англии, он искал летом 1940 г. такого противника, в борьбе с которым итальянские вооруженные силы могли бы проявить свою мощь. Он видел, что занимает подчиненное положение по отношению к своему более удачливому в военном отношении партнеру по оси, и не хотел с этим долго мириться. В июле Муссолини без обстоятельного политического обоснования приказал итальянскому главному штабу сухопутных войск разработать план операции против Югославии и произвести у ее границы стратегическое развертывание основной массы сухопутной армии. Во второй половине сентября 37 дивизий—две армии в первом эшелоне и одна во втором в качестве резерва—были развернуты на некотором удалении от югославской границы. Всех командиров ознакомили с их задачами. Это было единственное планомерно подготовленное и проведенное стратегическое развертывание, которое осуществила Италия за все время войны. В конце сентября опять без убедительного обоснования и так же внезапно стратегическое развертывание было прекращено и было приказано уволить из армии 600 тыс. человек, то есть провести почти полную демобилизацию, включавшую и возврат владельцам реквизированных для нужд армии автомашин, лошадей и мулов. К середине октября демобилизация была наполовину закончена. Тем более удивлены были начальник генерального штаба вооруженных сил и начальник главного штаба сухопутных войск, когда их 14 октября вызвали к Муссолини, который объявил им, что существует политическая необходимость оккупировать Грецию. На обращенный к ним вопрос о том, какое количество войск и сколько времени потребуется для занятия исходных позиций в Албании, они ответили, что при условии участия Болгарии в этой войне, кроме восьми дивизий, стоящих в Албании, потребуется еще двенадцать дивизий, и что для их переброски, включая необходимые корпусные и армейские части, а также части службы тыла, будет нужно три месяца. Этот срок казался вполне обоснованным ввиду очень небольшой мощности албанских портов и крайне неблагоприятного положения с транспортным сообщением в Албании, почти не имеющей железных дорог. Муссолини, видимо, был удовлетворен этой справкой. Удивление обоих генералов усилилось, когда Муссолини на следующий день вновь вызвал их и некоторых видных государственных деятелей в палаццо Венеция и объявил, что он решил занять Ионические острова, в частности остров Корфу у входа в Адриатическое море и затем захватить Салоники, чтобы укрепить позиции Италии на Средиземном море и сохранить итальянское влияние в Греции. Когда начальник генерального штаба вооруженных сил маршал Бадольо спросил, проинформирована ли о предполагаемой операции Германия, по отношению к которой как к союзнику все же имеются обязательства, Муссолини резко ответил: «А нас проинформировали об операции в Норвегии? Нас спросили перед тем, как начали наступление на Западе? Действовали так, как будто мы и не существуем. Теперь я плачу той же монетой». Мнение своих военных советников, изложенное ими еще накануне, он считал, видимо, не заслуживающим внимания. Дело в том, что Муссолини получил от министра иностранных дел Чиано, который рассматривал Албанию, управляемую его министерством, как свою вотчину и был главным инициатором нападения на Грецию, успокоительные вести о предположительной реакции греков. Чиано сообщал, что ему удалось за крупные суммы денег привлечь к защите интересов Италии ряд видных деятелей, часть из которых даже входит в состав правительства. По его словам, в Греции только немногочисленная группа людей, представляющая собой состоятельную верхушку, склоняется на сторону Англии; основная же масса населения является политически нейтральной и скорее отрицательно относится к режиму Метаксаса. Кроме того, есть свои люди в греческой армии в Эпире, которая не будет воевать, а албанские части и партизаны в ходе наступления итальянской армии поднимут восстание среди родственного им населения Эпира.       В конце совещания был назначен день наступления. Первоначально его планировали начать 26 октября, но позднее, ввиду неблагоприятной погоды, отложили на 28 октября. Гитлеру, который в это время находился на пути вМонтуар и Андай, Муссолини написал письмо, в котором, однако, лишь очень неопределенными намеками говорил о греческих провокациях, которых он якобы больше не может допустить. Гитлер поспешил 28 октября во Флоренцию, где Муссолини поставил его перед совершившимся фактом. Гитлер делал веселую мину при плохой игре. Меньше чем за месяц до этого Муссолини уверял германского министра иностранных дел, что в настоящий момент главной своей задачей он считает войну против Англии, поэтому не будет предпринимать никаких действий против Югославии и Греции, а лишь намеревается осуществить захват Египта.       Рано утром 28 октября итальянский посол в Афинах вручил представители греческого правительства ноту, которая исключала всякие переговоры. Греции не совсем безосновательно был брошен упрек в том, что ее поведение .находится в противоречии с ее обязательством соблюдать нейтралитет. Английский флот якобы неоднократно использовал греческие территориальные воды, а английские самолеты получали все необходимое на греческих аэродромах. Далее в ноте указывалось, что греческие власти якобы попустительствовали деятельности английской разведки. Многочисленные протесты Италии остались без внимания. В Албании Греция инспирировала волнения и без должного уважения относилась к власти Италии в этой стране. По этим причинам Италия вынуждена требовать в качестве гарантии, необходимой для лучшего сохранения греческого нейтралитета, предоставления ей стратегических опорных пунктов, в которых должны постоянно находиться итальянские гарнизоны. Схема 8. Итало-греческая война.       В том случае, если эти условия не будут приняты, Италия будет вынуждена осуществить их насильственно и для этой цели с 6 час. примет военные меры. Об объеме требований итальянский посол не смог сообщить никаких подробностей. Премьер-министр Греции Метаксас тут же заявил, что, невидимому, речь идет о решенном деле, которое исключает всякую дискуссию или переговоры.       Греция констатировала, что она находится в состоянии войны с Италией и на основании данного ей Англией 13 апреля 1939 г. обещания обратилась к ней с просьбой о помощи. Новый конфликт был для Англии не очень желателен. Битва над Англией была в самом разгаре, Англия как раз собиралась довести свои силы в Египте до численности, необходимой для ведения наступательных       действий и еще только восстанавливала свою армию в метрополии. Но, с другой стороны, если бы Греция смогла устоять, были бы получены новые выгодные опорные пункты для ведения морской и воздушной войны против Италии. Новая война, возможно, приведет даже к созданию «второго фронта» в Европе, который с самого начала был важной целью английской стратегии. Поэтому Англия помогала всеми, хотя пока и скромными, силами на море и в воздухе. Кроме того, она перебросила на остров Крит сухопутные войска и авиацию, чем облегчила положение Греции и одновременно оборону своего очень отдаленного острова Мальта.       Муссолини охотно поверил заверениям министра иностранных дел Чиано и благоприятной оценке военной обстановки, сделанной главнокомандующим вооруженными силами в Албании генералом Висконти Праста. Поэтому наступление было предпринято очень недостаточными силами, и как только греки, вопреки ожиданиям, начали оказывать серьезное сопротивление, стало ясно, что действия итальянцев обречены на неудачу.       В Албании находилось восемь дивизий, усиленных фашистской милицией, в том числе одна горная дивизия и одна танковая, оснащенная трехтонными танками. Из них одна дивизия была оставлена для охраны границы с Югославией, от которой не ожидали вмешательства в конфликт. Две дивизии должны были вести демонстративное наступление в направлении на Салоники до Флорины, чтобы сковать греческие силы и повлечь за собой вступление Болгарии в войну. Остальные пять дивизий, усиленные албанскими частями и партизанами, получили задачу «освободить от иностранного господства» албанское население в Северном Эпире, а затем оккупировать весь Эпир. После этого еще три дивизии должны были высадиться в Амвракийском заливе и начать наступление на Афины.       Ни одного из политических последствий наступления, ожидавшихся итальянским министром иностранных дел, не произошло. Греция в соответствии с настроением народа приняла вызов и вскоре добилась преимущества благодаря наличию у нее более благоприятных условий для сосредоточения и развертывания войск, чем у ее противника.       Наступление обеих итальянских дивизий на Флорину через несколько дней было остановлено, причем итальянским войскам не удалось достигнуть никаких существенных успехов. Не прошла и неделя, как итальянцы вынуждены были отойти обратно за свою границу под натиском превосходящих сил противника. Положение итальянских войск стало вскоре критическим, потому что греки, расширяя фронт наступления, 21 ноября захватили у итальянцев хребет Моровуи важный узел дорог Корчу. Чтобы избежать окружения, итальянцы вынуждены были отступить еще дальше на северо-восток.       Пять дивизий, начавших наступление с южной границы Албании с задачей захватить Эпир, встретили лишь слабые заслоны пограничной охраны, которые быстро отступили. Однако вскоре после перехода границы наступавшие вместе с итальянцами албанские части и партизаны отказались воевать. Они устраивали мятежи, диверсии или переходили к грекам, так что остатки их пришлось отвести за границу и разоружить. О предсказанном Чиано лишь показном сопротивлении греческой армии не могло быть и речи. В долине реки Вийоса, перед Яниной и на реке Каламас сопротивление греков усилилось. Вскоре под натиском греческих войск, перешедших в наступление, итальянцы и на этом участке фронта вынуждены были отойти на исходные позиции.       Кампания, начавшаяся в результате неправильной политической и военной оценки обстановки, закончилась через четыре недели полным провалом. Итальянская армия попала в Албании в затруднительное положение, так как, несмотря на все срочные меры, принятые итальянским генеральным штабом, было невозможно увеличивать количество войск на фронте с такой же быстротой, как это делал противник. Наряду с трудностями новой мобилизации, к которой по внутриполитическим мотивам нельзя было привлекать только что уволенных резервистов, причина такого положения объяснялась очень ограниченными возможностями портов Влоры и Дурреса, особенно в отношении выгрузки транспортных средств и тяжелой боевой техники. К этому следует прибавить и то, что Италия вначале имела недостаточное количество судов, оборудованных для перевозки животных. Таким образом, в итальянских портах скапливалась артиллерия, машины, лошади и мулы, в то время как в Албании высаживались преимущественно пехотные части без всякого транспорта для подвоза, с небольшим количеством артиллерии и других боевых средств. Необходимость заставляла спешно направлять их прямо на фронт для заполнения брешей, что вызывало смешение частей и соединений и приводило к страшной путанице. Итальянское командование в Албании постоянно испытывало затруднения. Можно только благодарить ангельское терпение и нетребовательность итальянского солдата, который в негостеприимной горной стране, в снегах и льдах, не имея достаточно средств для оборудования мест расположения, без налаженного снабжения и с ограниченными боевыми средствами вынес тяжелые физические испытания и оказал сопротивление натиску противника. Правда, греческая армия тоже была вооружена относительно слабым и устаревшим оружием, что несколько уравнивало шансы воюющих сторон. В противном случае итальянцам не удалось бы избежать катастрофы. Но все же греки всегда имели такое превосходство, которое позволяло им держать инициативу в своих руках и теснить итальянские войска все дальше на север. 8. ВОЕННО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИТОГИ       Гитлер не смог воспрепятствовать итальянской авантюре в Греции, и ее плачевный исход серьезно подорвал престиж держав оси. Поскольку воздушная битва над Англией проходила безуспешно, а итальянцы стояли в Египте в бездействии, стратегическое положение держав оси было очень незавидным, когда 12 ноября в Берлин с ответным визитом прибыл Молотов. В свете последующих событий представляется неясным, ожидал ли Гитлер от этого визита укрепления русско-германских отношений или же переговоры с Молотовым были ему нужны скорее для того, чтобы усилить его внутреннее убеждение в необходимости искать в 1941 г. конфликта с Советским Союзом. Даже неожиданная уступчивость Советского Союза создала у Гитлера впечатление, что он имеет дело с партнером, отступившим перед германской мощью.       Но если целью германской политики действительно было «добиться согласования интересов и отвлечь русских на восток», как Гитлер через несколько дней после визита охарактеризовал цель этой встречи, то она принесла малоутешительные результаты. Молотов оказался крайне упорным и трудным партнером для переговоров, который не скрывал своего скептического отношения к надеждам Германии на победу. Участие Советского Союза в пакте трех держав Молотов считал принципиально возможным. Но для русских значительно важнее, чем эти планы распределения мира, было прийти к соглашению с Германией относительно конкретных и непосредственных целей советской внешней политики. Молотов заявил, что Советский Союз имеет претензии к Финляндии, которые не были удовлетворены мирным договором, заключенным в марте 1940 г. С Болгарией русские стремились иметь выгодные для себя отношения, подобно недавно установленным между Германией и Румынией, то есть хотели отправить военную миссию в Софию и заключить пакт о взаимной помощи. С Турцией Советский Союз желал без вмешательства третьей страны достигнуть соглашения в вопросе о Дарданеллах, разрешение которого, по мнению русских, должно было заключаться в создании сухопутных и авиационных баз в морских проливах. Наконец, Молотов проявил живой интерес к Греции, Румынии и Югославии и дал понять, что Советский Союз считает отнюдь не жела-       тельным длительное утверждение Германии на Балканах. Ему возразили, что в связи с расширением войны Германия невольно вошла в этот район, в котором она в мирное время будет иметь только экономические интересы Планы русских в отношении Финляндии Гитлер отклонил как недопустимые, так как их осуществление могло бы вызвать вмешательство западных держав, а он стремился избегать всяких конфликтов в районе Балтийского моря. Предоставление русских гарантий Болгарии должно будет зависеть от ее согласия, о котором ему ничего не известно.       Двухдневные переговоры не закончились открытым разладом, но и не принесли положительных результатов. 26 ноября русские обычным дипломатическим путем направили ноту, в которой ссылались на берлинские переговоры и уточняли высказывания Молотова относительно Болгарии, Финляндии и Дарданелл. В Берлине не торопились с рассмотрением этой ноты, и она так и осталась без ответа. Очевидно, визит Молотова только усилил в Гитлере убеждение в том, что русские будут переходить от одного требования к другому и не склонны дать себя «отвлечь на восток».       Малоутешигельный, по мнению Гитлера, а может быть, даже и поучительный исход берлинских переговоров, а также безнадежный застой, если не регресс, в развертывании войны побудили Гитлера 20 ноября обратиться с большим письмом к своему партнеру в Риме. Хотя он как всегда скрыл самую существенную часть своих планов, все же при всей высокопарности выражений в этом письме рисуется мрачная картина многочисленных неразрешенных и запутанных проблем, перед которыми стоял Гитлер.       Он указал вначале на очень тяжелые психологические и военные последствия неудачи держав оси в Греции. Болгария уже не склонна присоединяться к пакту трех держав. Очень трудно также прийти к соглашению с Россией и направить ее стремление расшириться на восток. Молотов во время своего визита в Берлин проявил большой интерес к Балканам. О влиянии на Югославию он, Гитлер, еще не имеет ясного представления. Но даже во Франции, несомненно, усиливаются позиции тех, кто призывает не становиться на сторону немцев и уверяет, что в этой войне последнее слово еще не сказано. Особенно важно, чтобы не было недружелюбного отношения со стороны таких государств, как Югославия и Турция, которое может привести к нежелательному расширению войны.       Гитлер понимал обстановку совершенно правильно: если миф о непобедимости держав оси находился под угрозой, то престиж Англии намного возрос. Но это объяснялось не. только итальянской авантюрой, а в не меньшей степени и тем, что воздушная битва над Англией не дала ожидаемых результатов и вторжение не было предпринято.       Затем Гитлер писал о военных последствиях конфликта с Грецией. С захватом ряда опорных пунктов Англия сможет приблизиться на500кл< к нефтяному району Плоешти, который до сих пор был недосягаемым для английских бомбардировщиков. Эффективной защиты от воздушных налетов не имеется; разрушение нефтеперерабатывающих заводов принесло бы непоправимый ущерб. Уничтожение британских авиационных баз по опыту воздушной войны исключалось—таким образом, сам Гитлер косвенно признавал неудачу воздушной битвы над Англией. Далее он писал, что Англия создала новые авиационные базы на островах близ порта Салоники и во Фракии и может теперь серьезно угрожать всему побережью Южной Италии.       Вывод Гитлера гласил: «Эго положение с военной точки зрения является угрожающим, с экономической же точки зрения, поскольку дело касается нефтяных районов Румынии, прямо-таки тревожным».       Исходя из этой оценки обстановки он делал вывод о необходимости ряда срочных политических и военных мероприятий. Из политических проблем он придавал теперь, после того как несколько месяцев было потеряно, наи-       большее значение проблеме Испании: «Испанию необходимо немедленно склонить к вступлению в войну». Для этого Гитлер установил срок—шесть недель;       дата выступления Испании—10 января 1941 г.—была намечена еще в Андае. Но для него был важен не только Гибралтар. По меньшей мере одну-две дивизии следовало перебросить в Испанское Марокко, «чтобы обеспечить защиту на случай возможного отпадения Французского Марокко или областей Северной Африки от Франции». В результате такого отпадения англо-французская авиация получила бы районы базирования для действий над всей Италией, что могло бы оказаться для последней роковым. Здесь ни в чем не следовало рассчитывать на случайность. Кроме того, если вход в Средиземное море будет у Гибралтара закрыт, английские корабли будут вынуждены следовать в обход Южной Африки, а это значительно облегчит обстановку в восточной части Средиземного моря.       В дальнейшем Гитлер хотел вытеснить Россию из района Балкан, достигнуть соглашения с Турцией, чтобы ослабить ее нажим на Болгарию, устрашить каким-либо способом Югославию, так как без усмирения этой страны невозможна никакая операция на Балканах, получить от Венгрии согласие на пропуск через ее территорию крупных немецких соединений в Румынию.       В случае, если Англия попытается значительно усилить свои войска во Фракии, он, несмотря на весь риск такого предприятия, решительно выступит со всеми необходимыми силами. Но, к сожалению, до марта "всякое ведение боевых действий на Балканах является невозможным.       В военной области Гитлер в соответствии с политическими соображениями также ставил на первое место преграждение входа в Средиземное море, следовательно, вовлечение в войну Испании. Но он, повидимому, был не очень уверен, что Испания сделает этот шаг. «Я хочу попытаться склонить Испанию к вступлению в войну»—в этих словах слышатся нотки сомнения. Гитлер все еще надеялся, что на суше, на ливийско-египетском театре военных действий, Италия может обойтись своими силами. Он питал надежду даже на то, что итальянцы смогут продвинуться до Мерса-Матрух, чтобы «пикирующие бомбардировщики окончательно изгнали британский флот из Александрии, а бомбардировщики дальнего действия сильно заминировали Суэцкий канал, сделав его практически непригодным для сообщения».       Главная тяжесть борьбы в восточной части Средиземного моря ложилась на авиацию обеих держав. Посредством планомерного сосредоточения крупных сил она должна была вытеснить Англию из Средиземного моря. Вопрос о Средиземном море следовало разрешить еще этой зимой, потому что не позднее начала мая он, Гитлер, должен получить обратно свои войска. В письме не указывалось, по каким соображениям был намечен этот срок.       В начале марта в Румынии, говорилось далее, начнется сосредоточение немецких сил, достаточных для того, чтобы «при всех обстоятельствах обеспечить полный успех»; оно будет продолжаться до тех пор, пока и в Албании не будут сконцентрированы необходимые силы. Заканчивая изложение своей военной программы, Гитлер затронул вопрос о Египте. Он отметил, не обосновав подробно свою точку зрения, что этот вопрос пока может оставаться совершенно открытым, так как он после тщательного анализа пришел к выводу о невозможности вообще предпринять наступление на дельту Нила до осени следующего года. Только он один знал, почему надо было к маю отозвать немецкие войска, почему нельзя было начинать наступление против Египта до будущей осени—он готовился к осуществлению «плана Барбароссы». Но со всем фанатизмом он хотел помочь в кратчайший срок преодолеть кризис и после кажущегося неуспеха добиться окончательного поражения противника.       Гитлер хорошо понимал, как далека стала в последние месяцы победа над Англией, которую он считал окончательной; он отдавал себе отчет в том,       что он и его союзник переживали серьезный кризис. Однако предлагаемые им энергичные контрмеры в решающих пунктах, казалось, били мимо цели. Испания, еще в августе под впечатлением огромной победы Германии перешедшая от состояния нейтралитета к состоянию невоюющей страны и этим политическим актом недвусмысленно показавшая свою готовность выступить за державы оси, стала вдруг трезво смотреть на вещи. Средиземное море запереть не удалось. Таким же роковым было и то обстоятельство, что Гитлер все еще сильно переоценивал военную мощь Италии, так что его план борьбы против англичан в восточной части Средиземного моря строился на неверных предпосылках. Горькое разочарование ожидало его в самом ближайшем будущем и в Северной Африке.       Несогласованным германо-итальянским действиям и планам англичане противопоставили более целеустремленные и планомерные действия. Черчилль хорошо использовал предоставленное ему время для усиления вооруженных сил Англии.       Хладнокровно и трезво оценивая обстановку, он в июне 1940 г. понял, что даже общественное мнение в Соединенных Штатах очень скептически относится к возможности Англии избежать поражения. «Что действительно важно,—писал он 26 июня английскому послу в Вашингтоне,—так это то, захватит ли Гитлер Англию в течение трех месяцев или нет». Он выразил уверенность в том, что вторжение будет отражено и английская авиация выполнит свою задачу. У Англии пока не было союзника, и Черчилль видел, что только вера в силу и способность Англии к сопротивлению, которую надлежит возродить, может положить конец этому состоянию. Он немедленно начал принимать меры. Черчилль стремился сам связаться со Сталиным, и поводом для этого послужило назначение нового посла в Москве, Стаффорда Криппса, через которого он передал личное письмо Сталину. Он надеется, писал Черчилль в письме, что, несмотря на разницу в мировоззрениях и на то, что с августа 1939 г. Россия решила присоединиться к другой       стороне, отношения между двумя державами в международной сфере будут развиваться с учетом взаимных интересов и с пользой для обеих сторон.       Англия решила не склониться перед немецким игом и освободить от него Европу. Советский Союз должен, ввиду угрозы германского господства в Европе, сам решить, как ему действовать, чтобы обеспечить свои интересы.       Англия в любое время готова обсуждать проблемы, возникшие в связи с попыткой Германии завоевать и поглотить Европу.       Черчилль встретил самую горячую поддержку у президента Рузвельта и его ближайших сотрудников, которые, в отличие от широких кругов общественности и конгресса, не потеряли веру в Англию и сделали все, чтобы помочь ей материально и дипломатически в рамках государственных законов и с учетом того, чтобы не повредить себе на предстоявших в ноябре 1940 г. президентских выборах.       В дипломатическом отношении для Англии было особенно ценно, чтобы Соединенные Штаты поддерживали отношения с Францией, и немедленно использовали их, если нажим Германии на Виши сделает это необходимым. Обещания материальной поддержки для снабжения Северной Африки или отказ в ней были действенным рычагом в руках американского правительства,позволяющим направлять политику Виши в желательном направлении. Кроме того, Соединенные Штаты оказали немедленную помощь Англии и военными материалами. Уже 11 июня было закуплено 500 тыс. винтовок, 80 тыс. пулеметов и 900 орудий, которые поступали из американских арсеналов, но, чтобы не нарушать законов страны, закупались якобы частным образом.       Увеличение численности флота все время было основной заботой Англии. Задачи флота в связи со сложившимся в июне стратегическим положением       на море настолько возросли, что особенно недостаточным стало количество эсминцев, имевших решающее значение для борьбы с подводными лодками. Черчилль был вынужден трижды обращаться к президенту—15 мая, 15 июня и в конце июля,—пока ему удалось добиться согласия на приобретение 50— 60 старых американских эскадренных миноносцев. Крайне нежелательная для англичан по дипломатическим и психологическим мотивам сдача в аренду на 99 лет баз на английских островах у северной и центральной части восточного побережья Америки—таких, как Ньюфаундленд, Бермудские острова, Багамские острова, острова Ямайка и Тринидад—была неизбежной, чтобы сделать для американцев приемлемой эту сделку. Кроме того, американцы потребовали заверения в том, что весь английский флот никогда не попадет в руки немцев—так низко в то время пали акции Англии по ту сторону океана. В сентябре 1940 г. 50 американских эскадренных миноносцев были переданы британскому флоту. Одна из актуальнейших проблем англичан если и не была разрешена полностью, то, по крайней мере, стала не такой острой.       Теперь в течение многих лет перед Англией должна была стоять другая проблема, которая приобретала решающее значение: оплата военных материалов, предоставленных Соединенными Штатами. Когда в 1939 г. началась война, в Соединенных Штатах существовал закон о нейтралитете, запрещавший всякую отправку военных материалов воюющей стране. Только в результате трехмесячной упорной борьбы президента этот закон был аннулирован. Вместо него появилась система «кэш-энд-кэрри», которая разрешала каждой воюющей стране закупать в Соединенных Штатах военные материалы, если она платила наличными и сама эти материалы транспортировала.       Cash-and-carry system (англ.)—буквально; система «плати наличными (за товар) и сам вези».—Прим. ред. Хотя эта система, учитывая блокаду Германии, практически благоприятствовала западным державам, все же она и для них представляла некоторые неудобства. Они должны были пользоваться лишь своими собственными судами и могли приобрести только то, за что были в состоянии немедленно уплатить. Англичане, очень осторожные в торговых делах, до начала войны с Францией тщательно оберегали свои фонды в иностранной валюте и соответственно ограничивали свои заказы. Только когда война во Франции приняла угрожающий оборот, они отступили от этой практики и стали увеличивать свои заказы, не взирая на финансовые соображения. При системе «кэш-энд-кэрри» было ясно, что наступит момент, когда их долларовые резервы иссякнут. Лишь до ноября было заказано 11 тыс. самолетов, за которыми должны были последовать еще 12 тыс. К этому времени англичане выплатили 4,5 млрд. долларов. Их фонды были исчерпаны, а кредиты за границей израсходованы. Назрела необходимость найти иное разрешение проблемы вооружения. 8 декабря Черчилль обратился к незадолго до того переизбранному президенту с большим посланием, в котором подробно описал положение Англии, правильно рассчитывая, что теперь Рузвельт может действовать значительно смелее. Одновременно он развернул перед ним свои будущие планы. Эго послание было очень похоже на письмо Гитлера к Муссолини, написанное несколькими днями раньше. Сравнение обоих документов показывает, насколько Черчилль, которого Гитлер так поносил, превосходил своего противника осмотрительностью и ясностью цели, столь необходимым государственному деятелю.       В начале письма английский премьер-министр с удовлетворением отмечал, что повторное избрание Рузвельта на пост президента подтвердило, насколько тесно связаны между собой безопасность обоих государств и их цивилизация. Но Англия должна пока продолжать войну в одиночестве, так как Соединенные Штаты только через два года будут способны бросить на чашу весов всю свою мощь. Гитлер значительно превосходит Англию по вооружению и еще больше—Соединенные Штаты. Правда, Англия может сейчас успешно вести борьбу с Германией флотом и авиацией, но огромной, не связанной ни на каких других театрах военных действий германской сухопутной армии она ничего не может противопоставить. Англия намеревается в 1941 г. сформировать армию из 50—60 дивизий, и уже теперь могла бы выступить против державы оси на второстепенных театрах военных действий. Она сделает также все, что будет в ее силах, чтобы воспрепятствовать распространению войны на Африку и Восточную Азию. К счастью, в настоящее время ликвидирована опасность того, что Англия будет уничтожена быстрым, сокрушительным ударом.       Но такая же смертельная опасность таится в постоянном и все ускоряющемся сокращении тоннажа торгового флота. Воздушные налеты, несмотря на все связанные с ними потери и жертвы, еще можно перенести: он надеется также на то, что скоро удастся расплатиться с врагом. Но если снабжение Англии оружием, сырьем и продовольствием будет нарушено, если не хватит кораблей, чтобы всюду встретить противника достаточными силами, то катастрофа сможет произойти прежде, чем Соединенные Штаты будут готовы выступить. В 1941 г. на морях решится исход войны. Потери судов уже сейчас почти так же высоки, как в самый тяжелый год первой мировой войны. Ввоз на 10 процентов меньше необходимого минимума и его дальнейшее сокращение может привести к роковым последствиям. Ввоз в Англию в настоящее время осуществляется только с севера, но и этот последний путь подвергается все усиливающимся атакам подводных лодок и бомбардировщиков дальнего действия. Постройка немецких кораблей «Бисмарк» и «Тирпиц» приближается к концу. Это рейдеры, каждый из которых превосходит любой английский линкор, поэтому они будут сковывать значительные силы английского флота. Еще существует опасность того, что часть французского флота может попасть в руки Гитлера.       ; Япония своим продвижением в Индо-Китае угрожает Сингапуру, где у англичан в настоящее время явно недостаточные силы.       Англия хочет использовать 1941 год, чтобы путем колоссального увеличения производства заложить основы будущей победы. Для этого крайне желательна помощь Соединенных Штатов. Решающее значение имеет сокращение потерь торгового флота. Лучше всего было бы, если бы американцы сами доставляли военные материалы через океан и обеспечивали охранение транспортов силами своего военно-морского флота. Он, Черчилль, не верит в то, что Гитлер использует такое поведение Америки для объявления войны и повторит ошибку кайзеровской Германии. В случае, если президент сочтет это решение невозможным, он просит передать ему или предоставить на время большое количество военных кораблей, особенно эскадренных миноносцев; он просит также и о том, чтобы английским военно-морским и военно-воздушным силам была оказана некоторая поддержка в охране районов Атлантики в радиусе действия американских вооруженных сил. Крайне необходимой является американская помощь и для постоянного ; восполнения потопленных судов. Ежегодная производственная мощность \ английских судоверфей составляет 1,25 млн. от, в то время как лишь за период 1 с мая по декабрь тоннаж потерянных судов достиг 2 млн. т. Без дополнительного увеличения производственной мощности верфей до 3 млн. т Англия обойтись не может.       Производство самолетов в Англии также является недостаточно высоким для получения необходимого перевеса над Германией. Поэтому он просит о предоставлении ежемесячно 2 тыс. самолетов, в том числе как можно больше тяжелых бомбардировщиков, чтобы можно было потрясти основы военной мощи Германии.       На потребную для формирования 50 дивизий военную технику, поскольку сама Англия выпустить такого количества не может, уже сделан заказ; на 1942 г. он просит о предоставлении вооружения и оснащения еще для 10 дивизий. Президент должен подумать и о том, что угнетенные народы Европы будут тоже просить оружия, как только власть диктаторов начнет колебаться.       В заключение премьер-министр остановился на главнейшем вопросе финансирования английских заказов, которые уже тогда многократно превышали платежеспособность Англии. Англия, несмотря на все жертвы, не может приобрести больше того, что она в состоянии оплатить. Он, писал Черчилль, уверен, что американский народ проявит полное понимание этого обстоятельства и что президент найдет выход из положения.       Чистосердечное обращение, составленное для большего эффекта не без некоторых преувеличений, встретило сочувственное отношение. Правда, Англия еще должна была выдержать платежный кризис, продолжавшийся несколько месяцев, а также—что для нее было особенно болезненным—перевезти в Соединенные Штаты из Южной Африки накопленный там большой запас золота. Но затем благодаря принятию закона о ленд-лизе, по которому все американские поставки брались «в долг» или «арендовались», март 1941 г. принес не только желанное облегчение, но и помощь Соединенных Штатов, которые вплотную приблизились к активному участию в войне.       С самого начала войны Черчилль стремился вести энергичные действия против Германии. События в Дюнкерке, поражение Франции и, как следствие этого, ухудшившееся положение на море, угроза вторжения и воздушная битва над Англией вынудили его к обороне. Несмотря на это, все его помыслы были проникнуты одним желанием—вести всюду, где только можно, наступательные действия. Имелись возможности начать в скором времени активные действия на море и в воздухе прежде всего против Италии. Но и на суше, у египетско-ливийской границы, численность английских войск настолько увеличилась, что они уже в конце октября считали себя способными вести наступление на пассивно стоящих против них итальянцев. Ввиду нападения Италии на Грецию наступление в Ливии пришлось временно отложить. Но когда выяснилось, что греки на суше могут одни вести борьбу с итальянцами и нуждаются только в поддержке авиации, и когда в Египет прибыли новые пополнения, запланированное наступление на армию Грациани было осуществлено. 9. БОРЬБА ЗА ИТАЛЬЯНСКИЕ КОЛОНИИ ЛИВИЯ ЗИМОЙ 1940/41 Г. (Карта 3)       После своего сентябрьского наступления шесть дивизий Грациани были расположены широкой дугой, выгибавшейся на юго-восток; один конец дуги упирался в море близ Сиди-Баррани, другой находился у Бир-Софафи.       В этом районе шириной примерно 70 км итальянцы не оборудовали ни одной позиции или хотя бы цепи опорных пунктов. Они располагались в нескольких больших лагерях, очень удаленных друг от друга и потому не имевших между собой никакой тактической связи.       Между самым южным лагерем в районе Бир-Софафи и ближайшим к нему лагерем в районе Нибейва находился необороняемый район протяженностью 30 км. Другие лагери, разделенные друг от друга еще большими расстояниями, были в Восточном и Западном Туммаре, в Мактиле и Сиди-Баррани. Англичане узнали о таком весьма неудачном с точки зрения обороны расположении итальянских войск и разработали план наступления. Если бы удалось подвижными соединениями внезапно прорваться между Нибейвой и Бир-Cофафи, то затем, обеспечив свой фланг от контратак со стороны Бир-Софафи, дожно было бы повернуть на север и нанести удар с тыла по итальянским войскам, расположенным севернее участка прорыва. Этот дерзкий, но обещавший максимальный успех план был, однако, технически трудно осуществимым. Противники находились на расстоянии почти 1W км друг от друга, что отчасти может служить объяснением такого неосторожного построения итальянских войск. Англичане должны были вывести двумя ночными переходами силы, предназначенные для прорыва, на исходные позиции. Схема 9. Поражение итальянцев в Северной Африке в декабре 1940 г.       Днем эти войска отдыхали в пустыне, лишенной всяких укрытий, и если бы их обнаружила воэдушная разведка противника, то тактическая внезапность была бы потеряна.       Англичане располагали для наступления следующими силами: 7-й танковой дивизией, 4-й индийской пехотной дивизией, одним усиленным полком,одним полком пехотных танков. Особенно грозную силу представляли собой 275 новых танков, против которых были бессильны слабые итальянские танки и средства противотанковой обороны итальянских войск. Соединения, предназначенные для прорыва в районе между Нибейвой и Бир-Софафи—7-я танковая дивизия и индийская дивизия,—совершили свой первый марш-бросок 46 км s ночь с 7 на 8 декабря. Днем 8 декабря они отдохнули, оставшись незамеченными, и на следующую ночь достигли исходных позиций для наступления. Утром 9 декабря английские войска начали прорыв.       Одновременно с этим английский флот обстрелял Мактилу, Сиди-Баррани,проходящее вдоль морского берега шоссе, а английская авиация совершила Меты на аэродромы противника, чтобы уничтожить итальянские самолеты на земле. Уже 9 декабря принесло полный успех англичанам, действовавшим против совершенно ошеломленных итальянцев, 7-я танковая дивизия после Вершения прорыва выделила части для обеспечения фланга со стороны Бир-Софафи и в 7 час. атаковала лагерь Нибейва, в котором находилось 3 тыс.       итальянцев. После непродолжительного сопротивления, быстро сломленной превосходящими английскими танковыми силами, лагерь был взят. Командир английской дивизии, приведя в порядок свои части, в 13 час. 30 мин появился перед Западным Туммаром и взял штурмом и этот лагерь. Затем он направился к Восточному Туммару, которым к исходу дня почти полностью овладел. В то время как проводились эти атаки, в прорыв была введена индийская дивизия. Прикрываемая в своем наступлении частями танковой дивизии, она вышла в тыл итальянских лагерей и достигла на севере прибрежного шоссе между Сиди-Баррани и Букбуком.       10 декабря осуществлялось уничтожение отчасти окруженных, отчасти отрезанных от своих путей отхода итальянских войск. Сиди-Баррани бы, атакован с востока и запада и вечером был взят. Части танковой дивизи повернули на юг, чтобы воспрепятствовать отходу итальянцев, находившихс в лагере Бир-Софафи, другие части преследовали те итальянские войска которым в общем замешательстве удалось уйти из окружения. Основные сил! четырех дивизий были уничтожены. Свыше 38 тыс. пленных, 400 оруди и около 50 танков попали в руки победителей, которые со своей сторон! потеряли только 133 человека убитыми, 387 ранеными и 8 пропавшими бе вести.       Используя свою победу, англичане продвигались на запад с целью захв;       тить Бардию и Тобрук и иметь возможность использовать для дальнейше! продвижения прибрежное шоссе. В обоих городах стояли крупные италья! ские гарнизоны. Между тем итальянцы оправились от испуга. Они хороц укрепили Бардию и Тобрук, соорудили бетонированные огневые точки, пр< тивотанковые рвы, установили проволочные заграждения. Англичане должн были перейти к настоящей осаде, которая требовала участия большинст! их соединений.       Разгром итальянских войск в Египте был для Гитлера полной неожида! ностью. Еще в ноябре он считал положение итальянцев настолько блап приятным, что рассчитывал на их наступление в недалеком будущем. План] ровалось, что как только итальянцы захватят Мерса-Матрух, в нем прим< участие сначала немецкая авиация. Кроме того, часть вооруженных сил г директиве от 12 ноября должна была находиться в готовности начать боевь действия на том или ином участке североафриканского театра. Сухопутн< армии надлежало выделить для этой цели одну танковую дивизию и оснасти-ее всем необходимым для использования в тропических условиях.       Немецкие торговые суда, находившиеся в итальянских портах, следова.] подготовить для перевозки большого количества войск в Ливию.       Германские военно-воздушные силы должны были нанести удар по Але сандрии и заминировать Суэцкий канал, чтобы по нему не могли проходи' английские суда. Если бы все эти мероприятия были осуществлены лиц несколькими месяцами раньше во взаимодействии с итальянцами, то собьгп в Северной Африке приняли бы совсем иной оборот. Однако неожиданное поражение в декабре коренным образом изменило обстановку. Помощь Германии, запланированная для развития успешного наступления, служила теперь лишь средством предотвращения катастрофы.       Поскольку приготовления к использованию сухопутных немецких вой еще не были закончены, а итальянцы, со своей стороны, все еще хотели из с отражений престижа обойтись без помсщи немецких войск, поддержка по могла быть осуществлена только авиацией, 10-й немецкий авиационный корпус был срочно переброшен в Сицилию и сразу принес заметное облегчение. Это почувствовала в первую очередь британская эскадра в Александрии,которая до сих пор беспрепятственно оказывала с моря существенную псддержку продвижению английских войск, действовавших недалеко от noбережья, а также помогала их снабжению. Захваченные англичанами порт и остров Мальта были заминированы поставленными немецкой авиацией магнитными и акустическими минами. Самолеты атаковали на бреющем полете английские военные корабли и суда, осуществлявшие снабжение войск вдоль побережья. Проводку конвоев через Средиземное море пришлось прекратить после того, как при последней попытке авианосец «Илластриес» был тяжело поврежден, а крейсер «Саутгэмптон» потоплен. Суэцкий канал был так сильно заминирован, что судоходство по нему до конца марта было прекращено и смогло возобновиться лишь после того, как канал был протрален прибывшими из Южной Африки минными тральщиками.       Но действия немецких авиационных соединений приобрели этот широкий размах только через несколько месяцев, и, естественно, одна авиация не могла вывести итальянцев из критического положения. Другая директива германским вооруженным силам от 11 января 1941 г. считала «помощь Германии на Средиземном море, где Англия ввела против союзников превосходящие силы, необходимой из стратегических, политических и психологических соображений». Сухопутные войска получили приказ сформировать «заградительное соединение», которое должно было оказать итальянским союзникам действенную помощь, прежде всего при отражении атак английских танковых соединений. Его переброска в Северную Африку планировалась на конец февраля, в связи с тем, что перед этим туда должны были прибыть еще одна итальянская танковая и одна моторизованная дивизии.       19 и 20 января Гитлер и Муссолини вели переговоры, в которых приняли участие их военные советники. Итальянцы все еще надеялись на то, что Тобрук окажет более длительное сопротивление, чем павшая 5 января Бардия, И что малочисленная пехотная дивизия вместе с бригадой, усиленной танками, сможет восточнее Дерны активными действиями остановить продвиже-йие англичан. Итальянцы полагали, что таким образом им удастся удержать западную Киренаику до тех пор, пока из Италии не прибудет пополнение. Но Муссолини на этот раз уже не возражал против отправки немецких сухопутных войск, хотя еще в ноябре прошлого года он сам дал указание начальнику генерального штаба итальянских вооруженных сил ни при каких обстоятельствах не принимать предложения немцев об отправке в Африку их танковых дивизий. Характерно, что тогда он заявил: «Если только немцы у нас утвердятся, мы от них никогда не отделаемся».       Вскоре оказалось, что итальянцы, как этого и опасались немцы, слишком Заблуждались в оценке своего положения и теперь крайне нуждаются в немецкой помощи. 22 января гарнизон Тобрука сложил оружие. В Бардии и Тобруке англичане взяли в плен 75 тыс. человек, захватили 700 орудий и 207 танков. Упорное сопротивление в Тобруке задержало англичан дольше, чем они Итого ожидали. Теперь у них было достаточно сил, чтобы начать решительные действия с целью завоевания Киренаики. Слабые итальянские силы восточнее Дерны и близ Эль-Мекили не могли помешать англичанам осуществить дои замысел. Итальянцы даже не пытались вести, как это первоначально Санировалось, активные действия против продвигающихся вперед англи-вн. Командующий английскими войсками воздержался от фронтального иступления на итальянскую дивизию, оборонявшую сильную позицию восточнее Дерны, и решил двинуться в обход через Эль-Мекили. Находившиеся там итальянцы отступили, и англичане, развивая успех, вышли к Бенгази. Ним самым все итальянские силы, которые еще оставались к западу от Бен-ази, были отрезаны. Когда они сделали попытку пробиться к Бенгази, англи-Ьне атаковали их на прибрежном шоссе и вынудили капитулировать. Было йхвачено 20 тыс. пленных, 120 танков и 210 орудий.       С 9 декабря 1940 г. по 7 февраля 1941 г. англичане почти полностью уничижили восемь итальянских дивизий, взяли в плен 130 тыс. человек, захватили 470 танков и свыше 1300 орудий. Их собственные потери составили 500 человек убитыми, 1373 ранеными и 55 пропавшими без вести. Достигнуть больших успехов помешало только то, что по политическим соображениям Черчилль считал крайне необходимой переброску британских сухопутных войск в район Юго-Восточной Европы. Поскольку англичане на Среднем Востоке не имели больше сил, армия в Ливии была ослаблена и ей было приказано перейти к обороне.       Этого сравнительно благоприятного оборота событий еще нельзя было предвидеть, когда Гитлер в начале февраля был вынужден вновь подумать о том, что еще можно сделать для поддержки итальянцев. 3 февраля во время совещания с главнокомандующими видами вооруженных сил, которое главным образом касалось подготовки войны против России, он выразил мнение, что хотя с военной точки зрения потерю Северной Африки и можно перенести, но такая потеря непременно окажет сильное моральное воздействие на итальянцев. Он считал даже возможным выход Италии из союза ввиду угрозы того, что после захвата Северной Африки Англия начнет бомбардировки итальянских городов. В таком положении могли помочь только решительные меры. Поэтому на совещании было определено следующее. Немецкая авиация, используя тяжелые бомбардировщики, должна будет нанести удар по английским войскам в Киренаике, а также нарушить английские морские перевозки, наряду с этим она будет вести борьбу с английским флотом и стремиться подавить сопротивление защитников Мальты. Итальянские истребители должны быть отданы в распоряжение немцев. Итальянцам предложили, чтобы все перебрасываемые в Ливию немецкие подвижные соединения и действующие там итальянские подвижные соединения находились под общим немецким командованием, планировалось, что немецкое «заградительное соединение», выгрузка которого в итальянских портах была намечена на 22 февраля, будет усилено танками, вслед за ними будет как можно скорее направлена одна танковая дивизия и затем немедленно создан штаб корпуса для руководства боевыми действиями.       Было симптоматично то, что эти решения во время совещания по вопросу войны с Россией принимались как-то между прочим. Северная Африка оставалась для Гитлера мешающим второстепенным театром военных действий, которому он хотя и придавал большое психологическое значение, но не считал его решающим с военной точки зрения. Об этом свидетельствовало также его обоснование необходимости оказать итальянцам помощь. Намечаемая теперь помощь была достаточной, чтобы не только стабилизировать положение в Северной Африке, учитывая ослабление англичан, но даже добиться его изменения в свою пользу.       Поскольку одновременно предстояло использовать немецкие войска и для восстановления положения на Балканах—втором очаге войны, возникшем в связи с провалом наступления итальянцев,—положение на Средиземном море складывалось для последних не так неблагоприятно, как этого опасались вначале.       Но в Восточной Африке, где итальянцы были предоставлены самим себе и англичане обладали полным господством на море, уже теперь наступил решительный перелом. ПОТЕРЯ ИТАЛЬЯНСКОЙ ВОСТОЧНОЙ АФРИКИ       При энергичной помощи Индии и Южной Африки англичане в последние месяцы 1940 г. собрали достаточное количество сил для захвата отрезанных от своей метрополии итальянских колоний в Восточной Африке. Чтобы подготовить операцию и заставить итальянцев распылить свои численно превосходящие силы, англичане всеми средствами разжигали волнения в еще не совсем умиротворенной Абиссинии.       Для захвата Эритреи они сосредоточили в Судане 5-ю индийскую дивизию. После победы над Грациани в Северной Африке и еще до того, как положние в Греции стало критическим, в Судан была переброшена и 4-я индийская дивизия. Целью наступления было захватить Массауа, единственный порт колонии на Красном море. 19 января индийские войска перешли в нескольких местах границу. Направление их главного удара проходило в центре. начале они быстро продвигались вперед, но затем наступление было остановлено близ Керен, чрезвычайно сильном укрепленном пункте в горах. Почти два месяца продолжали сопротивление итальянские войска. Лишь осле планомерного изматывания сил итальянцев на фронте и в результате удара во фланг, который нанесла проникшая в Северную Эритрею английская колонна, сопротивление было окончательно сломлено. 27 марта был взят Керен. 1о итальянцам удалось отойти на юг. 1 апреля пала Асмара, 6 апреля англичане остигли Массауа. После этого колония практически оказалась в их руках.       1-я южноафриканская и 11-я и 12-я африканские дивизии в конце января были готовы к наступлению на Итальянское Сомали и южную границу Абиссинии. Решающее значение имело наступление моторизованной африканской бригады вдоль побережья. 24 января англичане начали наступление и, методически продвигаясь вперед, до 18 февраля заняли район западнее реки Джуба. После этого для захвата порта Могадишо была выделена моторизованная бригада. Стремительно пройдя 120 км, она 25 февраля заняла город. Ввиду слабого сопротивления итальянцев английское командование решило немедленно повернуть войска на север и перенести военные действия в самый центр Абиссинии. Через восемь дней был взят Дагабур, отстоявший на 900 км от того места, где английские войска впервые вошли в соприкосновение с противником. 17 марта неудержимо продвигавшаяся колонна англичан захватила Джиджигу. Теперь они могли снабжаться из порта Бербера, так как их коммуникации растянулись на 2500 км. Этот порт был занят десантной частью,сформированной в Адене.       Целью англичан был теперь Харар, второй по величине город Абиссинии. Но предстояло еще преодолеть проход Марда, который является очень выгодной для обороны позицией. К своему удивлению, англичане не встретили там почти никакого сопротивления и 25 марта находились уже в Хараре. С начала наступления из Могадишо ровно за четыре недели было пройдено 1500 км. Теперь англичане непрерывно продолжали двигаться к Аддис-Абебе, столице Абиссинии, в которую вступили 4 апреля.       Уцелевшие итал ьянские войска отступили на север и соединились в труднодоступном горном массиве Аладжи с вытесненными из Эритреи частями.       Англичане были крайне заинтересованы в том, чтобы быстрее завершить военные действия в Абиссинии. К этому времени греки оказались в крайне затруднительном положении, а в Северной Африке появился Роммель, в связи с чем войска, действовавшие в Абиссинии, были крайне необходимы. Поэтому с точки зрения войны в целом для держав оси имело очень большое значение, что итальянцам, упорно сражавшимся под командованием герцога Аоста, удалось кое-как продержаться до середины мая. 18 мая они вынуждены были капитулировать. В знак признания их храбрости и рыцарского ведения войны им было оставлено личное оружие.       Успех англичан был омрачен серьезными неудачами на Балканах и в Северной Африке. Очевидно, они сразу хотели добиться слишком многого. Для итальянцев потеря их колониальной империи в Восточной Африке, к которой принадлежала и Абиссиния, завоеванная лишь несколько лет тому назад ценой тяжелых материальных жертв итальянского народа, была весьма болезненной. Лишь успехи, достигнутые итальянскими войсками на Балканах и в Северной Африке благодаря помощи Германии, несколько ослабили горечь этой потери. Схема 10. Боевые действия в итальянской Восточной Африке. ПЕРВАЯ ПОБЕДА РОММЕЛЯ       Командование немецким «заградительным соединением», формирование и усиление танками которого начали в начале года, было поручено генералу Роммелю. Он особенно отличился во время военных действий во Франции, столь же смело, сколь и успешно командуя 7-й танковой дивизией.       Деятельность такого выдающегося человека, как Роммель, в течение почти двух лет накладывала свой отпечаток на военные действия в Северной Африке, а сам он стал легендарной личностью в глазах не только своих друзей, но и врагов. 6 февраля Роммель был принят Гитлером и Браухичем. Кроме 5-й легкой дивизии, уже подготовленной к отправке в Ливию, ему к концу мая обещали перебросить еще 15-ю танковую дивизию. До ее прибытия он должен был препятствовать тому, чтобы итальянцы отошли с достигнутых ими позиций у залива Сидра до Триполи. 11 февраля он прибыл в Рим, где впервые встретился со своими итальянскими начальниками, с которыми у него позже было много острых разногласий, и в тот же день вылетел в штаб немецкого 10-го авиационного корпуса. Там Роммель настоятельно потребовал немедленных действий крупными силами против английской базы снабжения в Бенгази. На следующий день он прибыл в Триполи. В этом городе он встретился с итальянским генералом Гарибальди, который принял командование итальянскими войсками вместо уходившего в отставку маршала Грациани.       Роммель увидел, что всюду царило подавленное настроение. На фронте было затишье, но люди целиком находились под тяжелым впечатлением сокрушительных поражений в предыдущие месяцы.       Роммель решил вывести итальянцев из их летаргического состояния. Когда 14 февраля в Триполи были выгружены первые части 5-й немецкой легкой дивизии, он немедленно бросил их на фронт, сам принял командование ими и передал им свой энтузиазм. Несколько удачно выполненных немецкими частями боевых задач убедили Роммеля в том, что он имеет дело с противником, ставшим очень осторожным. Во время беседы с Роммелем главнокомандующий итальянской сухопутной армией предостерегал его не начинать наступления на Аджедабию, куда англичане между тем отошли, раньше конца мая, когда должна будет прибыть 15-я танковая дивизия. Несмотря на это предостережение, Роммель решил уже в конце марта предпринять наступление с ограниченной целью, чтобы получить благоприятную позицию в юго-восточном углу залива Сидра.       К этому времени боеспособность английской 8-й армии сильно уменьшилась. Имевшая большой боевой опыт 6-я австралийская дивизия была переброшена в Грецию и заменена еще не обстрелянной 9-й австралийской дивизией. 7-я танковая дивизия находилась в Египте, где она отдыхала и получала пополнение. Ее место заняла 2-я танковая дивизия. Она также не была полностью готова к боям, ее танки—частично это были трофейные итальянские машины—имели большие технические недостатки.       Вследствие отправки большого количества автотранспортных средств подвоза в Грецию предметы снабжения приходилось подвозить силами войскового транспорта. Это было очень тяжело, тем более, что базой снабжения служил Тобрук, от которого вон ка находились на расстоянии 500 км. Дело в том, что с момента прибытия в Северную Африку 10-го авиационного корпуса в воздухе господствовали немцы. Поэтому от использования Бенгази, с прикрытия которого были сняты самолеты и зенитная артиллерия и направлены в Грецию, в качестве базы снабжения пришлось отказаться.       Когда в конце марта в Северную Африку прибыла 5-я немецкая легкая дивизия, 9-я австралийская дивизия без одного полка, оставленного в Тобруке, и главные силы 2-й английской бронетанковой дивизии занимали позиции восточнее Эль-Агейлы, в непосредственной близости от города. В начале марта английский главнокомандующий генерал Уэйвелл, несмотря на отправку части сил в Грецию, еще не считал положение угрожающим. Ему было известно, что две итальянские дивизии и одно немецкое соединение, численность которого он считал равной примерно одному усиленному танковому полку. прибыли в Триполи. Этих сил, по его мнению, хватило бы самое большее на то, чтобы оттеснить англичан до Аджедабии. На продвижение противника до Бенгази он не рассчитывал. Далее, он считал, что потребуется по меньшей мере два месяца для переброски двух немецких дивизий в Триполи, и что тогда возможности порта Триполи как базы снабжения будут полностью исчерпаны. Схема 11. Первое наступление Роммеля (апрель 1940 г.).       Наступление в жаркое время года казалось ему в высшей степени невероятным. Поэтому до конца лета, по мнению Уэйвелла, наступления итало-немецких войск не будет, а, возможно, его удастся оттянуть еще дальше атаками на конвои противника в Средиземном море. В конце марта Уэйвелл на основании новых сведений, а также ввиду энергичных действий немецких войск оценивал положение как уже более серьезное, но надеялся на то, что численность немецких сил сильно преувеличивается и что он, хотя и с некоторым трудом, сможет продержаться в течение нескольких месяцев, а к тому времени положение в Греции улучшится или прибудут новые силы в Египет.       Нельзя считать, что Уэйвелл был совсем неправ в своей оценке обстановки. Наступление с ограниченной целью, начатое Роммелем 31 марта против английских войск перед Аджедабией, только благодаря неожиданно удачной местной обстановке и смелого продвижения, на которое английский главнокомандующий не мог рассчитывать, вылилось в крупное наступление, запланированное Роммелем лишь на конец мая.       Когда вечером 31 марта наступление привело к полному успеху, и воздушная разведка на следующее утро подтвердила отступление англичан на Аджедабию, Роммель, как он сам выразился, не мог больше устоять перед искушением использовать благоприятный случай и решил наступать на Аджедабию. Этот удар также был успешным, англичане отошли в направлении на Бенгази. Явное стремление англичан уклониться от всякого решающего боя навело Роммеля на смелую мысль захватить также всю Киренаику. Роммель не захотел считаться с выраженным в резкой форме мнением итальянского главнокомандующего, которому он подчинялся и который, ссылаясь на полученное им из Рима указание о ведении исключительно оборонительных действии, настаивал на немедленном прекращении наступления. Он теперь твердо решил преследовать отступающего противника по пятам.       Прошло несколько тревожных дней. 4 апреля порт Бенгази уже был в руках немцев, но английская танковая дивизия находилась еще где-то в районе между Завиет-Мсус и Эль-Мекили в то время, как 9-я австралийская дивизия отступала к Дерне. Чтобы уничтожить ее, Роммель направил 5-ю легкую дивизию на Мекили, а менее крупную часть сил—на Завиет-Мсус для параллельного преследования. Итальянцы должны были наступать вдоль прибрежного шоссе. Немецкие войска, еще не привыкшие ориентироваться в пустыне, нередко сбивались с нужного направления, нехватка горючего часто замедляла продвижение, песчаные бури разъединяли колонны. Но и у противника была не меньшая неразбериха. Необычное отступление, местами проходившее в очень быстром темпе, привело к тому, что управление английскими войсками оказалось нарушенным, 2-я бронетанковая дивизия, находившаяся в районе Эль-Мекили, попала в затруднительное положение с горючим. Дальнейшие неудачи усилили путаницу у противника, который всюду подвергался ударам немцев, применявших очень гибкую тактику. Когда командующий английской армией генерал Ним вместе со своим предшественником генералом 0'Коннором в ночь с 5 на 6 мая хотели сменить командный пункт близ прибрежного шоссе, они были атакованы моторизованным немецким дозором. Бои продолжались еще до 8 апреля. Хотя после их завершения основным силам австралийской дивизии удалось уйти по прибрежному шоссе, все же 2-я бронетанковая дивизия и индийская бригада, спешно переброшенная из Тобрука, были остановлены в районе Эль-Мекили и после тщетных попыток прорваться уничтожены. Другим частям, еще пытавшимся отойти к Дерне, немецкие войска отрезали пути отхода.       Теперь в распоряжении англичан, кроме спешно собранных небольших сил у ливийско-египетской границы, имелись только отступившая к Тобруку австралийская дивизия и стоявшая в Египте 7-я бронетанковая дивизия. Главнокомандующий английскими войсками решил сосредоточить основную массу сил в Тобруке, хорошо укрепленном итальянцами, и, если потребуется, вести бой даже в окружении. Английские войска преграждали важное прибрежное шоссе, сковывали основные силы противника и таким образом могли лучше всего воспрепятствовать вторжению Роммеля в Египет. Снабжение английских войск в Тобруке предполагалось осуществлять по морю. 7 апреля 7-я английская бронетанковая дивизия прибыла в Тобрук, 11 апреля эта крепость была окружена Роммелем. Английская эскадра в Александрии делала отчаянные усилия, чтобы воспрепятствовать притоку новых немецких сил и подвозу горючего, боеприпасов и продовольствия в Триполи. 15 апреля английским эскадренным миноносцам удалось перехватить конвой и потопить несколько транспортов и три итальянских эскадренных миноносца. 21 апреля английский адмирал с целью облегчить положение английских войск решился даже появиться перед Триполи с тремя линкорами и одним крейсером, чтобы обстрелять порт и потопить стоявшие там суда. Благодаря нежеланию итальянского флота вступать в борьбу и тому, что внимание немецкой авиации в эти дни было обращено в первую очередь на Грецию, этот безумно храбрый план удался. Он был навязан отрицательно относившемуся к нему адмиралу Черчиллем, который даже подал мысль потопить старый линкор для заграждения входа в порт Триполи, настолько серьезным он считал положение в Северной Африке. Черчилль не мог предполагать, что германское верховное командование удовлетворится неожиданными успехами, достигнутыми смелыми действиями Роммеля, и теперь будет радо только тому, что не надо больше посылать силы на этот театр военных действий. Оно предполагало вернуться к нему лишь «после «Барбароссы».       Черчилль, напротив, видел главную опасность в потере «фланговой позиции в Северной Африке», которая могла опрокинуть все английские планы ведения войны на Ближнем Востоке. Давно запланированный захват острова Родоса, использовавшегося авиацией противника в качестве базы, пришлось отставить. Кроме того, германо-итальянские аэродромы теперь и на побережье Северной Африки находились уже на 1000 км восточнее своих первоначальных мест расположения.       Господство в воздухе держав оси в восточной части Средиземного моря стало невыносимым для английского флота. По мнению англичан, для продолжения войны в этом районе имелись огромные возможности. Исходя из такой оценки обстановки Черчилль требовал от всех действовавших там морских, сухопутных и воздушных сил величайшего напряжения. Черчилль полагал, что делом чести для английского флота является совместно с авиацией парализовать морское сообщение между Италией и Триполи и нарушить таким образом снабжение войск противника в Северной Африке. Тобрук должен быть не только удержан при всех обстоятельствах, но находившиеся там войска следует так усилить пехотой и танками, чтобы они могли постоянно беспокоить противника и вынудить его перейти к правильной осаде. У ливийско-египет-ской границы должны развернуться чрезвычайно активные бои, которые заставят противника все время быть в напряжении; в ходе этих боев даже в самых мелких стычках нужно все время стремиться сохранять инициативу в своих руках.       Эти стремления англичан и не меньшая активность Роммеля привели к ряду последовательных боев, в которых обе стороны до конца мая пытались взять инициативу в свои руки. Роммель прилагал все силы, чтобы как можно скорее овладеть Тобруком, который являлся для него весьма большой помехой. Пгрвая попытка внезапно захватить крепость 13 и 14 апреля не удалась. Тщательно подготовленная атака 30 апреля также не имела успеха вследствие ожесточенного сопротивления австралийцев и возросшей оборонительной мощи крепости; несмотря на воздушные налеты, минирование порта и подходов к нему, в Тобрук постоянно прибывало по морю из Александрии все необходимое. Потери английских торговых судов стали, наконец, такими тяжелыми, что от использования их пришлось отказаться. Однако посыльные суда и эскадренные миноносцы попрежнему доставляли защитникам крепости все, в чем они нуждались.       На границе между Ливией и Египтом англичане 15 мая предприняли наступление и временно продвинулись до Эс-Саллума и Ридотта-Капуццо. Роммель немедленно подготовился к ответным действиям и двумя днями позже отвоевал захваченные английскими войсками опорные пункты.       Только проход Хальфайя оставался еще в руках англичан. Как единственное место для переправы танков через горную гряду, простирающуюся на 35 км. с северо-запада на юго-восток, этот проход имел важное значение для овладения всем районом. Роммель не хотел оставлять в руках англичан эти ворота, чтобы они не могли предпринять новое наступление. Проведенная 27 мая контратака имела полный успех. Попытки англичан отвоевать обратно перевал не удались.       15 июня англичане еще раз попытались тщательно подготовленной атакой захватить обратно перевал и пограничные укрепления, чтобы после этого пробиться к Тобруку и освободить окруженную крепость. Они обошли горную гряду юго-восточнее прохода Хальфайя и продвинулись в северном направлении через Ридотта-Капуццо почти до Бардии. Но уже на второй день англичанам не удалось добиться сколько-нибудь существенного продвижения, так как против них была брошена 5-я немецкая легкая дивизия и только       что прибывшая из Германии 15-я танковая дивизия. Попытки англичан фронтальным ударом овладеть проходом Хальфайя также были отражены. Роммель искусно использовал обстановку, собрал силы против западного фланга продвинувшихся на север англичан и 17 июня предпринял наступление, которое было для англичан совершенно неожиданным. Они вынуждены были поспешно отступать на юг, чтобы избежать грозившего им уничтожения. Очевидно, они недооценили гибкость немецкого командования. Даже появление на поле боя главнокомандующего английскими войсками, который еще надеялся придать борьбе благоприятный оборот, не могло исправить положения. От дальнейшего продолжения этого наступления, на которое возлагали вначале такие большие надежды, пришлось отказаться.       В последующие месяцы положение не изменилось. Силы Роммеля по-прежнему были ограниченными. Немецкая армия была более чем связана в России, а Италия, несмотря на первоначальные обещания выделить Роммелю значительное количество войск, не могла найти в себе сил для активного ведения войны. Англичанам требовались месяцы, чтобы пополнить свои разбитые соединения в Северной Африке, Греции и на Крите и снова сосредоточить в Египте многочисленные войска.       Генерал Уэйвелл, которого в последние месяцы преследовали неудачи, был заменен генералом Окинлеком. К счастью для Роммеля, Окинлек в скором времени тоже оказался под впечатлением выдающихся успехов немецкого Африканского корпуса и не сумел понять, что снабжение было слабым местом итало-немецких войск. Поэтому он отложил свое наступление на более длительное время, чем того требовала обстановка. 10. ДЕЙСТВИЯ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК НА БАЛКАНАХ       По экономическим и стратегическим соображениям для Германии было важно только то, чтобы положение в Юго-Восточной Европе оставалось спокойным. Мобилизация, широко развернувшаяся в некоторых Балканских государствах уже летом 1940 г., сократила производство сельскохозяйственных продуктов, избыток которых имел большое значение для снабжения Германии. Поэтому политика ослабления напряженности в этом районе полностью отвечала истинным интересам Германии. Подобная политика целеустремленно проводилась до осени 1940 г., но затем начали возникать другие идеи. Сближение с Румынией первоначально преследовало только оборонительные цели. Германия не могла допустить, чтобы Румыния подверглась опасности, так как от ее нефти зависела победа Германии в войне. Поэтому она охотно использовала напряженные отношения между Румынией и Россией и происшедшие в связи с этим политические изменения в Румынии как повод к тому, чтобы укрепить свои военные позиции в этой стране. Агрессивные цели Гитлера все больше выдвигались на первый план. В Юго-Восточной Европе ему нужно было создать такую обстановку, которая не только не помешала бы запланированной против Советского Союза войне, но, наоборот, даже благоприятствовала бы ей, поскольку некоторые страны Юго-Восточной Европы могли бы принять в ней активное участие. Кроме того, когда война между Италией и Грецией затянулась и стало ясно, что Италия сама не в состоянии добиться победы, прибавилась еще необходимость помочь Италии закончить эту войну.       Нельзя было допускать, чтобы Англия во время войны Германии против Советского Союза укрепилась в Юго-Восточной Европе и начала военные действия против Румынии в воздухе или на суше. Таким образом, в Юго-Восточной Европе складывалось очень сложное положение. В начале октября в Румынии была учреждена германская военная миссия, которой официально была поручена реорганизация румынской армии. Кроме этого, Румынии была обещана поставка танков, тягачей, противотанкового и зенитного оружия, пулеметов, истребителей и прочего вооружения. Чтобы ускорить ознакомление румынской армии с новой техникой, начиная с 11 октября в Румынию началась переброска учебных частей немецких сухопутных войск (фактически, одной танковой дивизии) и авиации. Переброска этих частей должна была осуществляться через Венгрию, крайне не желавшую военного усиления своего соседа, к которому она, несмотря на Венский арбитраж, еще имела территориальные претензии. Но у Венгрии не было иного выхода, и она вопреки своим желаниям была вынуждена подчиниться воле Германии.       Решающим шагом к подготовке наступления на Грецию, запланированного на будущую весну, была директива № 20 от 13 декабря 1940 г., носившая кодовое наименование «Марита».       В этой директиве отмечается, что определить исход боевых действий в Албании пока еще не представляется возможным. Однако ввиду угрожающего положения в Албании вдвойне важно помешать намерениям англичан создать под защитой балканского фронта авиационную базу, представляющую опасность прежде всего для Италии, а также для нефтяных районов Румынии.       Для этого в Южной Румынии в ближайшие месяцы нужно создать и затем постепенно усиливать ударную группу, которая с наступлением хорошей погоды в марте должна начать наступление через Болгарию для захвата северного побережья Эгейского моря, а если потребуется и всей материковой части Греции.       В состав этой группы выделяются уже находящаяся в Румынии 16-я танковая дивизия и в качестве первого эшелона еще семь дивизий. Должна быть предусмотрена переброска еще примерно 24 дивизий, а также подготовка саперными частями строительства моста через Дунай.       Обеспечение операции со стороны Турции возлагалось на болгарские войска, но усиленные частями немцев. Примет ли Болгария участие в наступлении—это пока еще так же трудно сказать, как и предвидеть позицию Югославии.       Немецкая авиация должна оказывать поддержку сухопутной армии и по возможности принимать участие в захвате английских опорных пунктов на греческих островах путем высадки воздушных десантов.       Все необходимые на Балканах мероприятия должны проводиться с максимальной осторожностью. Прохождение воинских эшелонов через Венгрию и прибытие их в Румынию должно осуществляться постепенно, и его следует объяснять как усиление имеющейся там военной миссии.       Этой директивой были заложены основы ведения войны в Греции, которая позднее должна была вылиться в войну и против Югославии.       В январе 1941 г. положение итальянцев в Греции стало настолько критическим, что Гитлер собирался перебросить туда немецкие войска силою примерно до корпуса—одну горную дивизию и танковые части. При встрече с Муссолини 19 и 20 января, на которой было решено перебросить немецкие силы в Северную Африку, итальянцы охарактеризовали свое положение как «хотя и не настолько прочное, чтобы иметь твердую уверенность в возможности удержать существующую линию обороны, несмотря на все атаки греков, но все же достаточно надежное, чтобы избежать опасности того, что албанские порты будут потеряны». Поэтому помощь в Албании не являлась настоятельно необходимой. Самолюбивый Муссолини хотел обойтись собственными силами хотя бы на этом театре, где военные действия начались по его вине.       Для запланированной немцами операции против Греции пока еще не было необходимых военных и политических условий—согласия Болгарии на стратегическое развертывание немецких войск у болгаро-греческой границы.       В ходе переговоров между командованием предназначенной для проведения операции «Марита» 12-й армии и представителями болгарского генерального штаба, происходивших в феврале месяце, выяснилось, что Болгария отказывается принимать активное участие в войне против Греции или Югославии. Однако она обязалась направить к турецкой границе шесть дивизий. Немцы обещали, что в случае турецкого наступления немецкие танковые соединения и военно-воздушные силы немедленно начнут боевые действия, чтобы отвлечь силы противника от болгарской армии, и что они находятся в боевой готовности для выполнения этой задачи. У греческой и югославской границ на тех участках, где немецкое командование не предполагало наступать, Болгария хотела ввести пограничные войска.       За тайным военным соглашением последовало открытое изменение политического курса. В отличие от Румынии, Венгрии и Словакии Болгария до того времени отказывалась присоединиться к пакту трех держав. Она боялась осложнений с Советским Союзом и с Турцией и принципиально проводила крайне осторожную политику по отношению ко всем своим соседям. С другой стороны, она принадлежала к странам, проигравшим первую мировую войну, и имела территориальные претензии к Греции, в руках которой находилась вся Фракия и удобные порты у побережья Эгейского моря.       Задолго до того, как Болгария сделала последний политический шаг, Англия развила на Балканах оживленную политическую деятельность. Гитлер был не так уже неправ, выражая в директиве от 13 декабря 1940 г. опасение, что Англия стремится создать балканский фронт. В конце января 1941 г. Черчилль обратился к президенту Турции Иненю и указал ему на опасность, которая угрожает Турции, если Германия вступит в Болгарию, чего, по мнению Черчилля, следует с уверенностью ожидать. Болгарские аэродромы уже готовятся принять немецкие авиационные части. Поэтому он предложил турецкому президенту последовать примеру Болгарии и тоже предоставить свои аэродромы иностранным самолетам, но только английским. Тогда Турция будет иметь не только средство давления на Болгарию, чтобы заставить ее соблюдать нейтралитет, она сможет даже угрожать воздушными налетами на румынские нефтяные промыслы, в случае если Германия вступит в Болгарию. Может быть, эта угроза заставит Германию воздержаться от вмешательства в итало-греческий конфликт. Кроме того, Англия готова послать Турции 100 зенитных пушек, которые уже находятся на пути в Египет.       Турция не сомневалась в том, что английские предложения были не совсем бескорыстными. Она отказалась от предложенных ей авиационных частей по тем мотивам, что их численность является слишком небольшой и такая половинчатая мера только побудит Германию принять активные контрмеры.       Несмотря на этот отказ, Черчилль не оставил мысли создать балканский фронт, где Югославия, Греция и Турция вели бы совместные действия по единому плану. Это казалось ему единственной возможностью придать событиям на Балканах благоприятный для Англии оборот. Во всяком случае, обязательной предпосылкой для этого, как показал отказ Турции, была переброска крупных английских сухопутных сил в Грецию. По этой причине английский главнокомандующий в Каире получил в начале февраля приказ прекратить наступление в Северной Африке и держать все имеющиеся в его распоряжении силы в боевой готовности для операций в Европе. Эта задача была важнее всех других задач на Ближнем Востоке. Англичане отдавали себе отчет в том, что борьба с германскими вооруженными силами на европейском континенте означает опасную игру. Но Черчилль хорошо понимал и другое: без сильной поддержки со стороны Англии Балканские страны не будут вести активной политики. Эта цель являлась основной для Черчилля, которого никогда не оставляли воспоминания о первой мировой войне. Для ведения войны ему был нужен второй фронт, который по меньшей мере сковал бы часть пугавших его и нигде не связанных немецких сил. В надежде достигнуть второго фронта Черчилль упрямо шел по намеченному им пути, не внимая предостережениям своих военных советников.       Однако и все последующие ответы Турции были не лучше первого. Турция отвергла всякую помощь и решила защищаться только от непосредственного нападения.       Югославия в начале марта также отклонила предложение существенно изменить положение на Балканах внезапным вступлением в войну против итальянцев в Албании. Всюду считали мощь Германии слишком большой и настолько превосходящей всякую помощь, которую щедро предлагала Англия, что находили целесообразным соблюдать величайшую осторожность. Дипломатическое давление на Болгарию, оказанное Англией, Советским Союзом и Турцией, не имело никакого успеха. Но аргументы Германии оказались сильнее. 1 марта 1941 г. Болгария присоединилась к пакту трех держав, 2 марта немецкие войска с согласия болгарского правительства переправились через Дунай, «чтобы выступить против английских замыслов расширения войны на Балканах и защитить болгарские интересы». Советский Союз в официальной ноте осудил действия Болгарии, не упомянув о Германии. Англия порвала с Болгарией дипломатические отношения.       Стратегическое положение Югославии в связи с вступлением немецких войск в Болгарию стало очень неблагоприятным. Теперь на севере и на востоке она была окружена Германией и государствами, принадлежащими к немецкому лагерю. Греция, граничащая с Югославией на юге, находилась в войне с Италией; кроме того, Греции угрожали немецкие войска, вступившие в Болгарию, так что и эта граница уже не являлась надежной. Политика Германии была направлена на то, чтобы втянуть Югославию в сферу своего влияния и побудить присоединиться к пакту трех держав. Однако на решения белградского правительства оказывали большое влияние внутриполитические противоречия и внешнеполитическая обстановка. Решение правительства о присоединении к пакту трех держав было вынесено 20 марта весьма сомнительным большинством голосов: десять против трех при пяти воздержавшихся. Соглашение о присоединении к пакту было подписано 25 марта в Вене. Одновременно Германия гарантировала границы Югославии и заверяла, правда, с некоторыми оговорками, что она не будет предъявлять никаких требований о переброске немецких соединений через Югославию во время войны.       Между тем в Белграде взяли верх подстрекаемые извне националистические круги, враждебно настроенные по отношению к политике держав оси. Когда югославские представители, подписавшие соглашение, возвратились из Вены, они были арестованы. В ночь с 26 на 27 марта в Белграде произошел государственный переворот, в результате которого правительство было свергнуто, а принц-регент Павел был вынужден покинуть страну. Служивший в авиации генерал Симович организовал военный путч, тщательно подготавливавшийся в течение нескольких месяцев по всей стране, создал новое правительство и посадил на трон еще несовершеннолетнего Петра II, сына убитого в октябре 1934 г. в Марселе короля Александра. В стране проходили бурные демонстрации, во время которых воспевалась политическая свобода и провозглашалась верность западным державам. Однако новое правительство было достаточно осторожным, чтобы не расторгать только что подписанное соглашение о присоединении Югославии к пакту трех держав. Все же относительно тайных симпатий правительства не могло быть сомнения.       Надежды Черчилля возросли. Он телеграфировал президенту Турции, что теперь наступил благоприятный момент создать общий фронт против Германии. Английскому министру иностранных дел Идену, который в то время вместе с начальником имперского генерального штаба генералом Диллом находился в Афинах, он сообщил, что Югославия, Греция, Турция и Англия       имеют 70 дивизий. Немцы, по словам Черчилля, в лучшем случае могли бы выставить 30 дивизий, усиление которых они ввиду недостаточного количества дорог с большой пропускной способностью смогут осуществлять лишь очень медленно. Иден должен немедленно установить контакт с Турцией, генерал Дилл—отправиться в Белград для необходимых военных переговоров. Но Турция оставалась глуха и к новым аргументам. Генерал Дилл несколько дней пробыл в Белграде и сильно разочарованный возвратился 4 апреля в Афины.       Симовича никак нельзя было назвать волевым и решительным человеком, каким его считали англичане. Новые министры не хотели провоцировать войну с Германией, мощь которой довлела над ними, как кошмар. Югославская армия не была готова к войне, и прочного военного соглашения с Югославией, несмотря на все усилия генерала Дилла, достигнуть не удавалось. Черчилль, видя нерешительность Югославии, хотел спасти хотя бы то, что еще можно было спасти, и обратился лично к Симовичу.       Он убедительно изложил ему грозящую со стороны Германии опасность, которая, по мнению Черчилля, могла быть уменьшена только немедленным превентивным наступлением Югославии на Албанию. Югославия сможет захватить богатые трофеи и занять удобное исходное положение для ведения неизбежной войны против Германии.       В то время как англичане делали эти бесплодные попытки привлечь на свою сторону Балканские государства, Гитлер решил распространить военные действия против Греции, намеченные на начало апреля, и на территорию Югославии. Эта была одна из тех молниеносных реакций, которые больше всего соответствовали его темпераменту и для осуществления которых он располагал безотказно работающей военной машиной.       Еще вечером в день белградского государственного переворота в ставке Гитлера происходило совещание с главнокомандующими сухопутными и военно-воздушными силами и их начальниками штабов. Гитлер открыл совещание весьма огорчительным для него и, как выяснилось позже, чреватым тяжелыми последствиями сообщением, что начало операции «Барбаросса» должно быть отложено на пять недель. Обсуждение сложившейся обстановки нашло свое выражение в изданной затем директиве № 25. Эта директива констатировала, что военный путч в Белграде изменил политическое .положение на Балканах. Югославию, даже если она и заявит о своей лояльности, следует рассматривать как противника, и поэтому она должна быть как можно скорее разгромлена.       Концентрическими ударами из района Фиуме, Грац и из района Софии в направлении на Белград и южнее следует вторгнуться в Югославию и уничтожить югославские вооруженные силы. Кроме того, необходимо отрезать южные районы страны от остальной ее части и захватить их как плацдарм для германо-итальянского наступления на Грецию. Нужно было стремиться также привлечь для участия в операции Венгрию и Болгарию, указав им на возможность получить обратно Банат и Македонию.       Для осуществления этой операции были даны следующие указания.       Военно-воздушные силы должны были непрерывными дневными и ночными бомбардировками разрушить югославские аэродромы и Белград, как только будут сосредоточены достаточные силы и позволит состояние погоды .       Сухопутная армия по возможности одновременно с ударами авиации начинала операцию против Греции с задачей захватить район Салоник и использовать благоприятные возможности для продвижения до Олимпа. Наступление из района северо-западнее Софии должно было вестись более крупной частью сил в северо-западном направлении на Ниш, остальными силами— из района Кюстендил и южнее на Скопле. Для этой цели планировалось привлечь все имеющиеся в распоряжении войска в Болгарии и Румынии. Для охраны нефтяных районов Румынии предполагалось оставить только одну дивизию и достаточные силы противовоздушной обороны. Обеспечение болгаро-турецкой границы возлагалось на Болгарию; за болгарскими частями должна была находиться в боевой готовности немецкая танковая дивизия.       Хотя силы, предусмотренные для операции против Греции, и были готовы начать боевые действия, но для развития удара через южный выступ Югославии их следовало перегруппировать и усилить, а часть других девяти дивизий, необходимых для наступления на Югославию, следовало еще перебросить по железной дороге. Поэтому день начала операции еще не мог быть точно установлен. Главнокомандующий сухопутными силами высказал на совещании мнение, что наступление на Грецию может начаться 1 апреля, а наступление остальных сил—между 3 и 10 апреля, в зависимости от окончания их стратегического развертывания.       После того как немецкие планы были окончательно утверждены, Гитлер в письме, отправленном Муссолини вечером 27 марта, сообщил ему, что ожидает помощи со стороны Италии, и «одновременно сердечно просил» не предпринимать больше никаких операций в Албании, а всеми имеющимися силами прикрывать важнейшие проходы на югославско-албанской границе, чтобы предотвратить могущие возникнуть в течение ближайших двух-трех недель осложнения, и, наконец, как можно скорее и всеми средствами усилить итальянские войска на югославско-итальянском фронте.       Муссолини ответил на письмо Гитлера, которое было написано в подчеркнуто настойчивом тоне и точно определяло возможную угрозу со стороны Югославии, с хорошо разыгранным спокойствием. Он сообщил, что приказ о прекращении наступательных действий в Албании отдан, что оборонительные мероприятия против Югославии начались и что дано распоряжение снять с Восточных Альп семь дивизий и перебросить на восточную границу, где уже находились шесть дивизий.       Политические усилия Гитлера привели к согласию Венгрии десятью бригадами принять участие в операции начиная с 14 апреля и подчинить свои соединения немецкому командованию. Болгария же никак не могла решиться на активное участие в войне.       К 30 марта уже имелось представление о продолжительности стратегического развертывания, что позволило наметить следующие сроки проведения операции.       5 апреля. Начало наступления на Грецию, одновременно удар на Скопле и налеты авиации на югославские аэродромы и Белград.       8 апреля. Удар на Ниш.       12 апреля. Удар из района Грац.       Эти сроки были в основном выдержаны.       В тот же день главное командование сухопутных сил отдало приказ на наступление против югославских войск и издало дополнительную директиву о наступлении на Грецию. Расположение сил и их задачи соответствовали изданной 27 марта директиве № 25.       Ожидалось, что югославская армия будет вести только оборонительные действия. Рассчитывали также и на то, что ввиду национальных противоречий в стране югославы ограничатся обороной основных областей с сербским населением и будут там оказывать в горах упорное сопротивление даже после потери своих главных коммуникаций.       12-я армия фельдмаршала Листа, наступавшая на Грецию и наносившая удары на Скопле и Белград, имела шесть корпусов, в состав которых входили три танковые дивизии, две моторизованные дивизии, восемь пехотных дивизий, три горные дивизии, полк «Великая Германия» и дивизия СС «Адольф Гитлер».       Крупные подвижные соединения, наступавшие на белградском направлении, были объединены в 1-ю танковую группу под командованием генерал-полковника фон Клейста. 2-я армия генерал-полковника фон Вейхса, развертывавшаяся у северной границы Югославии, имела один танковый корпус в составе двух танковых дивизий и одной моторизованной дивизии и три армейских корпуса, состоявших из шести пехотных и одной торной дивизии.       Черчилль оценил численность немецких войск довольно точно. Но стремительное и мощное немецкое наступление опрокинуло все его надежды относительно дальнейшего хода событий. УНИЧТОЖЕНИЕ ЮГОСЛАВСКИХ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ       5 апреля, за день до того, как немецкие войска развернули наступление, Советский Союз и Югославия заключили пакт о дружбе и ненападении, который, по-видимому, подготавливался еще прежним правительством. Этот договор гласил, что в случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению со стороны третьего государства, другая договаривающаяся сторона обязуется сохранять дружественные отношения со своим партнером по договору.       С военной точки зрения, договор не принес никакой пользы Югославии, которой грозило уничтожение. С политической точки зрения в нем заключалось предостережение Германии и открытое неодобрение ожидаемого выступления. Впервые Советский Союз официально отмежевался от своего партнера по договору 1939 г. Такая позиция еще более утвердила Гитлера в его намерениях против Советского Союза. Для его планов против Югославии этот недружеский жест не имел ровно никакого значения.       6 апреля германское правительство объявило, что немецкие войска были вынуждены в прошлую ночь вступить в Грецию и Югославию, чтобы окончательно изгнать Англию из Европы. В нотах, направленных этим обоим государствам, был, между прочим, брошен упрек в том, что начиная с 1939 г. они совершили ряд враждебных по отношению к Германии актов. Германия, указывалось в нотах, пыталась сохранить мир на Балканах, в то время как Англия постоянно стремилась его нарушить. В Югославии якобы действовала преступная заговорщическая клика, Греция питала явные симпатии к Англии и дала последней возможность создать новый фронт в Европе. Далее в нотах говорилось, что Германия не имела намерения выступать против народов Югославии и Греции, но теперь ее терпение истощилось, и англичане, находящиеся в этих странах, должны быть оттуда изгнаны.       Италия, которая уже вела войну с Грецией, присоединилась к выступлению Германии против Югославии.       Одновременно с наступлением на Грецию начались — сначала на юге и только силами авиации — военные действия и против Югославии, которая не была к этому подготовлена. Из ее 17 пехотных и 3 кавалерийских дивизий в конце апреля лишь две трети были доведены до штатов военного времени. Официальная мобилизация была намечена на 9 апреля. Затем собирались сформировать 13 резервных дивизий. Полностью отмобилизованы были только кадровые дивизии, стоявшие на болгарской границе и входившие в состав 3-го военного округа и 5-й армии,а также некоторое количество пограничных частей.       Каждая югославская армия состояла лишь из нескольких дивизий, то есть представляла собой скорее армейский корпус. Войска 3-го военного округа, 5-й и 3-й армий, которые развертывались у северной границы Албании, входили в 3-ю армейскую группу. Между Железными Воротами и рекой Драва в районе Барча предполагалось развернуть 2-ю армейскую группу, состоящую из 6-й, 1-й и 2-й армий. Далее на запад до Риека (Фиуме) развертывалась 1-я армейская группа, в которую входили 4-я и 7-я армии. Две дивизии должны были захватить итальянский порт Задар.       Замысел югославского командования сводился к тому, чтобы оборонять восточную и северную границу и во взаимодействии с греческими войсками нанести удар по итальянским армиям в Албании. Таким образом, английский нажим все же оказал свое действие.       Югославская сухопутная армия, с точки зрения немцев, была вооружена недостаточно хорошо. Она совсем не имела танков, а из 1000 самолетов для использования на фронте были пригодны не более 300. Противотанкового и зенитного оружия было очень мало. Внутриполитические противоречия между сербами и хорватами проявились уже во время запоздалой мобилизации: 30—40 процентов призывников не явились на призывные пункты.       С военной точки зрения имелась только одна возможность для того, чтобы югославская армия могла вести боевые действия вместе с греками и англичанами: создание фронта на юге страны между греко-болгарской границей на востоке и греко-итальянским фронтом на западе. Это решение означало бы почти полное оставление страны на произвол судьбы и с психологической точки зрения было невозможным для югославских правителей. Они приняли другое решение, которое привело к уничтожению всей армии и к молниеносной победе Германии. Последняя затмила даже результаты осенней кампании на Балканах в 1915 г., достигнутые, правда, в значительно более трудных условиях.       5 апреля 12-я немецкая армия закончила перегруппировку и смогла на следующий день начать боевые действия одновременно против Греции и Югославии. Ее танковые и пехотные дивизии в трех местах перешли болгаро-югославскую границу, обороняемую войсками 3-го военного округа, и начали продвижение к реке Вардар. На южном фланге подвижные соединения, продвигаясь по долине реки Струмица, достигли района северо-западнее Дойранского озера и повернули здесь на Салоники для решающего удара по западному флангу греческой Восточномакедонской армии. Одна пехотная дивизия продвинулась по долине реки Брегал ница к реке Вардар, одно из подвижных соединений достигло важного узла дорог Скопле в долине реки Вардар. В результате этих ударов в течение двух дней были рассеяны соединения 3-й югославской особой армии и обеспечена свобода оперативного маневра для соединений, действующих против Греции.       В то время как 6 апреля для срыва стратегического развертывания югославских вооруженных сил немецкая авиация начала наносить удары по путям сообщения противника и особенно по Белграду, на остальных участках фронта в первые дни проводились лишь небольшие атаки, так как 2-я немецкая армия еще не закончила свое развертывание. 8 апреля начался второй этап наступления, целью которого было уничтожение югославской армии. Кроме того, чтобы облегчить положение итальянцев в Албании, необходимо было как можно скорее установить с ними связь. Решающие бои развернулись вначале в трех различных районах: на юге—в районе Скопле, на восточной границе— северо-западнее Софии, на северо-западе—в Хорватии и Словении.       Подвижные соединения, действовавшие на юге, повернули западнее Дойранского озера на Салоники. Соединения, наступавшие по долине реки Брегалница и на Скопле, направили одну танковую дивизию также на юг, на Прилеп, и 10 апреля их передовые отряды установили связь с итальянцами у Охридского озера. Затем они продолжали продвижение в западном направлении севернее Охридского озера, чтобы облегчить положение итальянцев, которые под натиском четырех югославских дивизий постепенно отходили за реку Дрин. Другие силы, повернувшие из района Скопле и восточнее на север, встретили у Вране и в верхнем течении реки Ибар сильное сопротивление югославских войск и не смогли сломить его вплоть до окончания кампании.       Зато полным успехом увенчалось наступление 1-й танковой группы, предпринятое из района северо-западнее Софии против южного фланга 5-й югославской армии. Наступление по обе стороны железной дороги София— Ниш, проводимое при эффективной поддержке крупных сил артиллерии и авиации, развивалось очень быстро и уже в первый день привело к прорыву. Этот успех немцев так сильно повлиял на командующего 5-й югославской армией, что он решил тотчас же отвести всю свою армию за реку Морава. Но полностью выполнить это решение югославам не удалось. Утром 9 апреля немецкие танки ворвались в город Ниш и немедленно начали продвигаться дальше на север по долине реки Морава.       В течение трех последующих дней 1-я танковая группа вела исключительно смелые действия, наступая по долине реки Морава. Пройдя сквозь самую гущу войск противника, частично отходящих через реку Морава, частично находившихся еще восточнее реки, немецкие танки вечером 11 апреля подошли к Белграду с юго-востока на расстояние 80 км. Здесь они натолкнулись на южный фланг отходившей 6-й армии противника, который на следующий день был ими смят. К исходу дня их головные части стояли уже на высотах южнее Белграда. Обе армии противника, фронт которых был прорван, были настолько ошеломлены и дезорганизованы, что у них не нашлось сил задержать продвигавшиеся вперед немецкие соединения или перерезать их коммуникации на двухсоткилометровом участке между городами Ниш и Белград. Войска второго эшелона 12-й немецкой армии повернули из района восточнее Ниш против частей 5-й югославской армии, еще остававшихся на восточном берегу реки Морава, и вскоре рассеяли их.       В то время как немецкие танки 12 апреля стояли южнее Белграда, передовые подразделения немецкой танковой дивизии из состава, 2-й армии, двигаясь с северо-запада, достигли столицы противника. Они прошли большой путь, так как 2-я армия перед началом военных действий сосредоточивалась у северо-западной границы Югославии в Штирии и Венгрии. Когда началась война, 2-я армия еще только развертывалась. Лишь некоторые ее части перешли границу Югославии с Германией и Венгрией и, продвигаясь в южном направлении, очистили от противника выступ границы севернее реки Драва. 46-й танковый корпус, сосредоточившийся в Венгрии, смелой атакой захватил мост через Драву в районе Барч и создал плацдарм для последующего продвижения. Этих немногих атак было уже достаточно, чтобы вызвать панику в сформированных главным образом из хорватов соединениях 4-й и 7-й югославских армий. Кое-где вспыхнули мятежи хорватов, которые в немецких солдатах видели своих освободителей от сербского ига. Разложение началось в 4-й армии и быстро перебросилось на соседнюю 7-ю армию. Когда 10 апреля немецкие войска начали наступление, внутреннее разложение уже достигло широких размеров. В то время как западный фланг 2-й немецкой армии широким фронтом двигался на юг, 46-й танковый корпус двумя танковыми и одной моторизованной дивизией начал продвижение с плацдарма в районе Барч. Одна танковая дивизия в тот же день достигла Загреба, две другие дивизии 11 и 12 апреля в районе южнее реки Драва продвигались на Белград, прокладывая себе путь среди отступающих и отчасти уже разложившихся войск 2-й армейской группы. Вечером 12 апреля они достигли Белграда. Части, переправившиеся через реку на надувных лодках, первыми ворвались в столицу противника.       Югославское командование надеялось после разгрома в Хорватии и потери района Скопле, Ниш удержать в Сербии по меньшей мере один ключевой район, который на юге охватывал историческую область Косово и Метохия, на востоке был ограничен рекой Морава и Белградом, а на севере—рекой Сава. В этом районе должны были упорно обороняться сербские войска, против Албании должно было продолжаться наступление. Схема 12. Балканская кампания 1941 г. (Югославия).       Многие существенные пункты этого плана уже нельзя было выполнить в связи с действиями немецких войск в последние дни. Немецкое командование после завершения операции по охвату Белграда приняло немедленно дальнейшие меры, чтобы не дать противнику возможности создать новый сплошной фронт или организованно отступить. На северо-западе у немцев не было никаких забот. Здесь 11 апреля в Загребе усташи провозгласили независимую Хорватию. Они требовали немедленного роспуска всех хорватов из югославской армии, если они еще не освободили себя сами в результате мятежа или не бросили оружия. Только последние остатки 4-й и 7-й армий отступали на юго-восток за реку У на. Для преследования их в направлении на Сараево из Загреба была направлена танковая дивизия. Войска второго эшелона теснили остатки югославской 2-й армии за реку Сава. В районе западнее Белграда 46-й танковый корпус уже вечером 13 апреля повернул на Сараево и 14 апреля нанес глубокий удар во фланг и тыл югославской 6-й армии, занимавшей позиции южнее Белграда фронтом на восток. Бои восточнее реки Морава также близились к концу. Продвигаясь от дороги Ниш—Белград на запад и юго-запад, немецкие соединения вклинивались в боевые порядки отходящей 5-й югославской армии.       Положение югославских армий стало отчаянным. Генерал Симович, возглавлявший государственный переворот 27 марта, подал 14 апреля в отставку с занимаемого им поста главнокомандующего сухопутной армией. Его преемник, генерал Калафатович, был уполномочен начать переговоры о перемирии. Он приказал 17 апреля в 9 час. 30 мин. армейским группам и армиям на всех фронтах выслать парламентеров к противнику. Этот приказ с некоторой разницей во времени был выполнен повсюду, так что организованное сопротивление прекратилось. Тем временем немецкие войска продолжали действия с целью расколоть югославские силы. Так, немецкий танковый корпус, наступавший из Загреба и района западнее Белграда, 15 апреля достиг города Сараево и тем самым проник в самую середину района, занятого отступающими югославскими войсками. Итальянские войска, наступавшие из района Риека (Фиуме), не встречая существенного сопротивления, 17 апреля достигли города Дубровник (Рагуза), куда уже вступил один немецкий батальон. Венгерские войска, преследуя отступающую 1-ю югославскую армию, 12 апреля без боя заняли район между реками Дунай и Тисса.       17 апреля в 3 часа 25 мин. в Белграде был подписан договор о перемирии, который предусматривал безоговорочную капитуляцию югославских вооруженных сил и должен был вступить в силу 18 апреля. В результате 1500 офицеров и 224 тыс. солдат югославской армии стали военнопленными. После прекращения всех боев число их увеличилось до 344 тыс. человек. Королевство сербов, хорватов и словенцев перестало существовать. ЗАХВАТ ГРЕЦИИ       Греческий генеральный штаб уже в течение нескольких месяцев учитывал возможность того, что Германия рано или поздно придет на помощь своему итальянскому союзнику. В начале февраля 1941 г. эта угроза казалась еще не такой острой. Учитывая предыдущие успехи в Албании, начальник греческого генерального штаба генерал Папагос принял смелое решение предпринять наступление с тем, чтобы изгнать итальянцев из Албании, сбросить их в море и таким образом высвободить все свои силы для отражения угрозы со стороны Германии. Греческие войска должны были ликвидировать занимаемый итальянскими войсками выступ юго-восточнее Кельчюре охватывающими ударами с севера и запада и затем, развивая успех вдоль шоссе, прорваться к Влоре (Влоне). Этот план показывает, каким самонадеянным стало греческое командование в ходе войны против итальянцев.       Наиболее ожесточенные бои развернулись между 16 и 23 февраля. Грекам удалось взять штурмом командующие высоты у Тепелены, но у них оказалось недостаточно сил, чтобы завершить прорыв. Итальянцы же имели в Албании уже 21 дивизию и численно превосходили своего противника. Бои отличались крайним упорством. Так как современной техники не хватало, обе стороны прибегали к кровопролитным рукопашным схваткам. В конце февраля греки поняли, что их план провалился.       Теперь нужно было, не теряя времени, начать готовиться к обороне против ожидаемого наступления немцев. Крупная немецкая группировка в Румынии и переговоры с Софией, о которых греки знали еще до присоединения Болгарии к пакту трех держав, говорили о том, что следовало ожидать наступления немецких войск на восточную часть страны. Собственными силами греки не могли противостоять немецкому наступлению даже и в том случае, если бы они ушли из Албании и стали бы вести против итальянских войск только оборонительные действия. Все же при таком решении была бы возможна значительная экономия сил. Но начальник греческого генерального штаба, учитывая настроение народа, не мог решиться оставить территорию, захваченную у итальянцев ценой таких больших потерь, тем более, что греческие дивизии были малоподвижны. Он обратился с просьбой оказать поддержку войсками к англичанам, которые, по его мнению, должны были пойти ему навстречу.       22 февраля состоялись переговоры генерала Папагоса с английским министром иностранных дел Иденом и представителями высших военных кругов Англии об использовании британского экспедиционного корпуса в Греции. Имелись три возможных варианта организации обороны Греции.       Во-первых, можно было, используя сильно укрепленную линию Метаксаса, организовать оборону у греко-болгарской границы и стремиться соединить эти позиции с греко-итальянским фронтом на западе; во-вторых, можно было бы оставить Восточную Грецию и обороняться за рекой Струма, и, наконец, отдав порт Салоники, избрать кратчайшую линию для обороны полуострова, проходящую от нижнего течения реки Вистрица через горы Вермион к Каймакчалану. Как это часто бывает, политические соображения взяли верх над стратегическими. Греки не хотели заранее отдавать построенную с большими затратами рабочей силы и денежных средств линию Метаксаса, считавшуюся неприступной, и важные районы своей страны. Англичане правильно предвидели последующий ход событий и, следовательно, большую опасность, которая угрожала обороне всей северной границы в связи с возможным наступлением немцев между реками Струма и Вардар. Они предоставили грекам действовать по своему усмотрению, но не продвинули свои войска, располагавшиеся западнее линии Метаксаса, до границы. Они считали свои силы слишком слабыми, чтобы удерживать такую растянутую позицию, и решили выдвинуться только до реки Вистрица.       Греки, рассчитывая на неприступность своей обороны, расположили на линии Метаксаса на участке от турецкой границы до реки Струма только три с половиной дивизии и относительно сильные части пограничных войск. Район между реками Струма и Вардар они обеспечивали двумя дивизиями, надеясь, что югославы в случае нарушения тогда еще существовавшего нейтралитета Югославии смогут остановить наступление немецких войск севернее того места, где сходились границы трех стран. Две греческие дивизии занимали позиции у гор Вермион с задачей обеспечить сосредоточение английских войск и затем перейти в распоряжение английского командования.       27 марта произошел государственный переворот в Югославии. Теперь греки были уверены в югославской помощи, а также рассчитывали на то, что Германия теперь не сможет использовать против них все первоначально намеченные силы. Поэтому четырнадцать греческих дивизий были оставлены       в Албании. Во время встречи, состоявшейся 4 апреля в районе южнее Битоль (Монастир), начальник греческого генерального штаба договорился с представителями югославской армии о том, что югославы в случае наступления немецких войск преградят им путь по долине реки Струмица, чтобы обеспечить греческие позиции между реками Вардар и Струма, и что оба государства будут совместно вести наступление против итальянцев в Албании. Югославия согласилась с 12 апреля четырьмя дивизиями принять участие в наступлении с северной границы Албании и хотела также присоединиться и к наступлению греков севернее Охридского озера. Таким образом, в последний момент все же было достигнуто соглашение между обоими государствами о совместном ведении военных действий, хотя вскоре оно оказалось совершенно бесполезным.       6 апреля соединения 12-й немецкой армии при поддержке 4-го воздушного флота одновременно с нанесением уже описанного выше удара на Скопле и Салоники начали на широком фронте наступление через греко-болгарскую границу на юг. Целью наступления было быстро захватить северное побережье Эгейского моря от Салоник до турецкой границы, уничтожить находившиеся в этом районе войска противника и затем немедленно овладеть расположенными в северной части Эгейского моря островами Тасос, Самофракия и Лемнос, чтобы воспрепятствовать захвату их англичанами или турками. После того как Балканы были втянуты в войну, этот морской район был незаменимым предпольем для обороны нефтяных районов Румынии. Хорошо укрепленная линия Метаксаса, построенная на удобной для обороны местности, упорно удерживалась греками на всем своем протяжении и особенно у реки Струма. Несмотря на применение немцами большого количества пикирующих бомбардировщиков, тяжелой артиллерии и танков, греческие войска несколько дней храбро отбивали немецкие атаки. Наиболее тяжелые бои пришлось вести 5-й немецкой горной дивизии за захват Рупельского перевала, где река Струма пробивает себе дорогу к морю через горы. Далее к востоку войска, наступавшие через горы по направлению к городам Драма и Кавалла, вначале также вели бои с переменным успехом, однако 7 апреля им удалось прорваться на Ксанти, а затем продвинуться и в других местах. Одновременно, как уже было сказано выше, подвижные соединения, наступая севернее греко-болгарской границы через реку Струма в западном направлении, отбросили югославов в долине реки Струмица и повернули на юг в районе западнее Дойранского озера. Здесь как раз находилось слабое место греческой обороны. Греческие войска, занимавшие позиции между рекой Струмой и Дойранским озером, были обойдены, смяты и оттеснены к реке Струма. Англичане чувствовали себя недостаточно сильными, чтобы принять участие в этих боях.       Черчилль в своих мемуарах «Вторая мировая воина» пишет, что «помимо нескольких авиаэскадрилий, посылки британской миссии и, возможно, нескольких символических воинских частей, мы ничего не могли предложить грекам». Факты же говорят о другом. В Грецию из Египта были переброшены 6-я и 7-я австралийские и 2-я новозеландская дивизии, 1-я бронебригада, артиллерийские и другие части, всего около 50 тыс. человек, 150 танков и 190 самолетов, составлявших большую и лучшую часть всех британских сил в Египте.—Прим. ред. 9 апреля 2-я немецкая танковая дивизия достигла порта Салоники, тем самым отрезав пути отхода греческим дивизиям, находившимся восточнее Вардара. Еще 8 апреля они получили разрешение начать переговоры о капитуляции, которая на следующий день и была подписана в Салониках.       Теперь 12-я армия направила свои усилия против Центральномакедон-ской армии и английского экспедиционного корпуса. Главный удар она наносила из района Битоль (Монастир). Соединения, продвигавшиеся во время наступления на Югославию из района Кюстендил на запад, лишь частью сил продолжали наносить удар в направлении на Охридское озеро, где они 10 апреля установили связь с итальянцами. Их главные силы, в том числе два подвижных соединения, повернули на юг, чтобы прорваться между группировкой, созданной из Центральномакедонской армии и англичан, и противостоящей итальянцам Западномакедонской армией, и таким образом создать всем этим войскам угрозу с тыла.       В районе Флорина между 10 и 12 апреля велись очень тяжелые бои против оборонявшихся здесь двух греческих дивизий, из которых кавалерийская дивизия была переброшена с итальянского фронта, и английского танкового полка. В этих ожесточенных боях греки неоднократно переходили в контратаки. 12 апреля немецкие соединения при эффективной поддержке авиации прорвали во многих местах оборону противника и, преследуя англичан, начали стремительно продвигаться на юго-восток. Одновременно они расширили прорыв в южном и юго-западном направлениях.       Охват греко-английской группировки, располагавшейся восточнее Флорины, не удался. Англичане еще 10 апреля начали отходить с позиций в низовье реки Вистрица и к 12 апреля под прикрытием греческих арьергардов, действовавших между Вистрицей и горами Вермион, заняли новые позиции, которые тянулись от горы Олимп до района Хромион в излучине Вистрицы. В это время части 12-й армии, наступавшие из района Салоник, еще только вели бои с греческими арьергардами.       Зато для войск Централ ьномакедонской армии, находившихся западнее участка прорыва, и для действовавших против итальянцев греческих армий прорыв немецких войск оказался роковым. 11 апреля греческое командование с тяжелым сердцем решило отвести, начиная с северного фланга, свои непобежденные армии из Албании. Оно надеялось успеть своевременно осуществить этот маневр под прикрытием фланговой позиции, которая в районе Хромион примыкала к позициям англичан, а на севере доходила до озера Преспа. Этот план был сорван в результате быстрого продвижения 12-й немецкой армии. К 15 апреля одни немецкие танковые соединения продвинулись на юго-вссток до Козани, другие от дороги Козани—Флорина повернули на юго-запад. Греческим войскам не удалось остановить противника на намеченном рубеже, они были оттеснены на юго-запад к району Пинда, а в отдельных местах их фронт был прорван. Отступавшие с разных сторон соединения создавали в труднопроходимом районе Северного Пинда большие пробки на дорогах. От англичан помощи уже ждать не приходилось. Они были слишком слабы и едва отбивались на своем участке.       Вскоре действия немецких войск решили судьбу армий, брошенных к Пинду и отходящих из Албании. Западномакедонская армия, которая вначале должна была отступать на юго-восток к Фессалии, не смогла продвинуться через горы. Она повернула на юг и, поскольку уже не была связана с Центральномакедонской армией, попала в район, где действовала Эпир-ская армия.       17 апреля соединения этих двух армий перемешались, получилась страшная неразбериха. К тому же в результате наступления немецких танков на перевал Мецовон греческим войскам грозил удар во фланг и в тыл. Командующие армиями, собравшиеся в городе Янина на совещание, решили настоятельно просить командование вооруженных сил разрешить им капитулировать. так как они не видели никакого выхода из создавшегося положения. Однако король и генерал Папагос отклонили эту просьбу. После этого старший по чину генерал решил сам предложить немцам капитуляцию шестнадцати дивизий, скопившихся в районе Янина и севернее. Капитуляция была подписана в городе Лариса 21 апреля. Но итальянцы выразили протест по поводу того, что они не приняли участия в подписании капитуляции, которую греки умышленно предложили только немцам. Документ был изменен и подписан задним числом 23 апреля в Салониках представителем итальянского командования.       С 14 апреля, когда англичане оказались отрезанными от главных сил греческой армии, война потеряла для них всякий смысл. Теперь они думали только о том, чтобы избежать уничтожения. Не считая усиленного танкового полка и частей австралийской дивизии, которые вели совместные действия в районе юго-восточнее Флорины и после прорыва немцев своевременно присоединились к западному флангу своих главных сил южнее Козани, экспедиционный корпус до сих пор не вступал в бой. 15 апреля английский командующий генерал Уилсон решил отвести свои войска дальше на юг на новую позицию, которая правым флангом в районе Фермопил примыкала к заливу Аталандис, а левым флангом в районе Эратини—к Коринфскому заливу. На этом предмостном укреплении северо-западнее портов Аттики должен был прикрываться отход английских войск для погрузки на суда. Решение о погрузке приняли после того, как с генералом Папагосом было согласовано, что английская армия покинет Грецию, чтобы избавить страну от дальнейшего опустошения. Промежуточная позиция была намечена у реки Пеней по обе стороны от Ларисы. Для обеспечения отхода английских войск у горы Олимп были оставлены арьергарды, которые должны были сдерживать сильный натиск немецких соединений. Немецкие танки, задержанные разрушениями, произведенными англичанами, и имевшие в районе между Пиндом и Эгейским морем ограниченную свободу маневра, тщетно пытались охватить фланги отступавших англичан. Действия немецкой авиации в эти дни были затруднены очень изменчивой погодой и не смогли серьезно воспрепятствовать отступлению англичан. 20 апреля преследовавшие англичан немецкие соединения находились перед сильно укрепленной позицией Фермопилы и в районе порта Волос, откуда первые английские части были уже эвакуированы. Чтобы избежать фронтального наступления на Фермопилы, немецкие войска быстро переправились на остров Эвбея, с целью в районе Халкиды снова переправиться на полуостров и обойти англичан с тыла. Это наступление, хотя оно и воспрепятствовало запланированной погрузке англичан на острове Эвбея, было ненужным, поскольку Фермопилы, удерживаемые только английским арьергардом, 24 апреля были взяты немецкими горными стрелками. В ходе быстрого преследования немецкие подвижные соединения 27 апреля достигли Коринфского залива и в тот же день вступили в Афины. Погрузка английских войск на суда началась уже в ночь на 24 апреля. Поскольку портовые сооружения, особенно в Пирее, были сильно разрушены немецкой авиацией и к тому же немецкие самолеты вели постоянное наблюдение за всеми портами, англичанам пришлось производить погрузку на открытом побережье. Если количество эвакуируемых здесь соединений было значительно меньше, чем в Дюнкерке, то зато не было и никакого существенного прикрытия истребителями. В Греции англичане вели погрузку в трудных условиях при абсолютном господстве немецкой авиации и вынуждены были ограничиваться короткими ночными часами.       Местами погрузки вначале служили маленькие рыбачьи стоянки у восточного побережья Аттики и в Сароническом заливе, а когда Коринфский залив был блокирован парашютистами—только порт Навплион на восточном побережье и Монемвасия и Каламе на юге Пелопоннеса. После того как все оставляемое тяжелое вооружение было уничтожено или приведено в негодность, части перебрасывались по железной дороге или автотранспортом на сборные пункты, находившиеся неподалеку от мест погрузки. Эвакуация войск продолжалась подряд пять ночей. Александрийская эскадра выделила для обеспечения эвакуации все легкие силы, в том числе шесть крейсеров и девятнадцать эскадренных миноносцев. В две первые ночи удалось эвакуировать 17 тыс. человек. Дальнейшая погрузка производилась при сильнейшем натиске немецких войск. В районе Навплиона англичане понесли тяжелые потери в людях, много судов было потоплено. Один транспорт задержался слишком долго,       чтобы забрать как можно больше людей, и на рассвете подвергся атаке немецких самолетов. Судно затонуло. Двух подоспевших эскадренных миноносцев, которые приняли на борт большую часть людей с транспорта, через несколько часов постигла та же участь. Под конец погрузка на суда производилась только на крайнем юге. В районе Каламе немецким передовым отрядам даже удалось захватить в плен 5 тыс. человек, которых англичане уже не успели эвакуировать. Но в общей сложности из 62 тыс. англичан погрузились на суда 50 тыс., около 12 тыс. человек погибли или попали в плен. 20 судов было потеряно.       Попытка англичан помочь союзнику снова потерпела неудачу. Потеря престижа была тем более неприятной, что вопреки мнению большинства английских генералов посылка экспедиционного корпуса в Грецию из политических соображений была назначена на февраль. В это время наступление в Северной Африке развертывалось наиболее успешно, но его пришлось прекратить. Черчилль считал, что поражение в Греции могло привести к очень серьезным последствиям. Правда, он, может быть, слишком мрачно оценивал обстановку, когда в телеграмме американскому президенту указывал на возможность потери Египта и всего Среднего Востока и на то огромное влияние, которое окажет эта потеря на позицию Испании, вишистской Франции, Турции и Японии. Если Европа, большая часть Азии и Африки в результате войны или политического насилия будут потеряны, то война, которую тогда должны будут вести Англия, Соединенные Штаты, Канада и Австралия, станет трудной, длительной и бесперспективной. По его мнению, имеется только одно средство, чтобы устранить растущий пессимизм в Турции, на Ближнем Востоке и в Испании: Соединенные Штаты должны немедленно принять участие в войне.       На самом же деле у держав оси не было подобных далеко идущих планов;       они пока пожинали плоды своей победы на материке, которая наряду с изгнанием англичан дала им в руки 218 тыс. пленных греков. Они оккупировали многочисленные острова в Ионическом и Эгейском морях и получили в связи с этим удобные опорные пункты для ведения войны на море и в воздухе против Англии. Итальянцам были оставлены острова на западном побережье Греции, в том числе остров Корфу, и несколько островов из группы Киклад, примыкающих к итальянским Южным Спорадам, в то время как Германия оставила за собой острова, имеющие важное значение для господства в Эгейском море и контролирующие подходы к Дарданеллам.       Южные Спорады (Додеканес)—группа островов в Эгейском море, близ юго-западного побережья Турции. Вскоре после греко-турецкой войны 1919—1922 гг. Италия аннексировала Южные Спорады, денонсировав соглашение с Грецией от 10 августа 1920 г., во которому Италия отказывалась от всех прав на эти острова, кроме Родоса. По Парижскому мирному договору с Италией, заключенному в 1947 г.. Южные Спорады отошли к Греции.—Прим. ред.       Кроме того, в качестве еще одной награды за победу итальянцам было предоставлено право разрешить хорватский вопрос по своему усмотрению. 12 апреля вождь хорватов Кватерник объявил по загребскому радио о том, что он принял власть в свободной и независимой Хорватии. 18 мая Италия заключила с ним государственный договор в Риме. Герцогу Сполето, племяннику короля Италии, был пожалован гитул короля Хорватии. В заключенных одновременно с этим договорах было произведено изменение итальянско-хорватской границы в пользу Италии. Кроме того, Италия получила многочисленные острова и опорные пункты на побережье Далмации и гарантировала политическую независимость королевской Хорватии и ее территориальную целостность.       Поскольку и греческие острова попали в руки итальянцев, их давняя мечта—безраздельное господство в Адриатическом море, стала теперь действительностью. Новоиспеченное королевство не принесло радости Италии. «Король Хорватии» так никогда и не взошел на трон. Итальянцы не смогли укрепить свои позиции в стране, которая по традиции относилась к ним враждебно. Господство надменных итальянцев в Хорватии и в оккупированной ими части Греции наряду с ошибками немцев в последующие годы в значительной степени способствовали тому, что эта часть Балканского полуострова стала очагом волнений и беспорядков. Всю тяжесть такого положения на Балканах после выхода Италии из войны суждено было испытать на себе немецким оккупационным войскам. ЗАХВАТ КРИТА       Чтобы преградить английскому флоту вход в Эгейское море и тем самым обеспечить морские проливы и морской путь из Греции в Румынию и Болгарию, а также чтобы захватить у англичан их воздушные базы, с которых они могли совершать налеты на нефтяной район Плоешти, Гитлер решил овладеть островом Крит. Его захват планировалось осуществить главным образом с воздуха. Это была оригинальная, совершенно не похожая на прежние формы ведения войны операция, которая с тех пор еще ни разу не повторялась. Ее можно было провести только потому, что успеху немецких войск способствовал ряд благоприятных обстоятельств. Расстояния от Крита до немецких воздушных баз, созданных на материке и островах, колебались от 120 до 240 км. и не превышали радиуса действия немецких самолетов. Расстояния же до английских воздушных баз в Египте, на Мальте и в Мерса-Матрух составляли соответственно 700, 1000 и 500 км.       Кроме того, немецкая авиация имела подавляющее превосходство в воздухе, которое еще более увеличивалось в связи с близостью баз. Налеты английской авиации на немецкие аэродромы могли совершаться только ночью и небольшими силами. Действовать днем английским бомбардировщикам было очень опасно, так как радиус действия истребителей не позволял им сопровождать бомбардировщики. Расположить крупные силы авиации на самом Крите англичане не могли, потому что у них таких сил не было. Небольшому же количеству самолетов на острове постоянно угрожали удары авиации противника. Таким образом, немцы были уверены в абсолютном господстве в воздухе над районом Крита. Когда начались налеты немецкой авиации, подготавливавшей высадку десанта, последние английские самолеты, чтобы избежать уничтожения, перебазировались в Египет. Снабжение и переброску артиллерии по морю пришлось прекратить, так как потери транспортных судов от немецкой авиации были слишком большими.       Оборона острова вообще страдала большими недостатками. Сразу же после начала итало-греческой войны англичане в начале ноября 1940 г. заняли этот остров и сменили греческий гарнизон, который был необходим для ведения войны на материке. Правда, английские войска усилили оборону острова от атак с моря, но того, что когда-нибудь острову может угрожать нападение с воздуха, никто не предвидел. Противовоздушная оборона острова состояла только из трех легких и двух тяжелых зенитных батарей. Снабжение осуществлялось через удобный порт в заливе Суда, который одновременно представлял собой важную военно-морскую базу. Он расположен на северном побережье и связан с аэродромами Малеме, Ретимнона и Гераклиона единственной хорошей дорогой, проходящей по северному побережью. В остальной части острова были только тропы, пригодные для вьючного транспорта. Не было ни одной дороги, которая бы вела с севера на юг через горы, тянущиеся вдоль всего острова.       После эвакуации английских войск из Греции оборона Крита была поручена новозеландскому генералу Фрейбергу. Он имел в своем распоряжении 27 500 человек, главным образом эвакуированных с материка; около половины их составляли англичане, одну четверть—австралийцы и одну четверть - новозеландцы. Боеспособность находившихся на острове одиннадцати греческих батальонов, состоявших в основном из новобранцев, была весьма невелика. Все части были легко вооружены и плохо оснащены. Полевой артиллерии они совершенно не имели. Обороняющиеся располагали.только довольно значительным количеством стационарных артиллерийских установок, девятью танками и примерно тридцатью бронетранспортерами. Транспортных средств не хватало, так что ведение боев с быстрой переброской войск в угрожаемые пункты было значительно затруднено. Кроме того, все передвижения по дорогам вследствие господства немецкой авиации в воздухе можно было совершать только в короткие ночные часы. Генерал Фрейберг создал четыре группы, которые расположил в Гераклионе, Ретамноне, у залива Суда и в Малеме. Схема 14. Захват острова Крит.       Начиная с 12 мая английская воздушная разведка отмечала сосредоточение немецкой авиации на аэродромах, расположенных на материке и на островах, что свидетельствовало о подготовке немцами нападения с воздуха. Однако для отражения такого нападения, кроме правильной расстановки сил, нельзя было принять никаких энергичных мер. Даже сделанное Черчиллем 17 мая в палате общин заверение, что англичане будут удерживать остров до последнего человека, не могло повлиять на исход борьбы, хотя и способствовало тому, что немцы встретили крайне ожесточенное сопротивление.       Немецкие силы, предназначенные для захвата Крита—7-я парашютная и 5-я горно-стрелковая дивизии—подчинялись командиру 11-го авиационного корпуса. Планировалось, что эти соединения будут сброшены на парашютах или доставлены на планерах и транспортных самолетах. Для прикрытия десанта с воздуха, подавления английского флота и поддержки на поле боя был выделен 8-й авиационный корпус в составе 280 бомбардировщиков, 150 пикирующих бомбардировщиков и 180 истребителей. Эту операцию должны были провести очень быстро и закончить еще до начала войны с Россией. Но пока парашютные войска еще были разбросаны на широком пространстве вплоть до Франции, транспортные авиационные части были заняты в Греции и не все соответствующим образом обучены для переброски парашютных войск. Наконец, нужно было еще создать сеть аэродромов в исходных районах вблизи портов.       Во время боев на самом острове парашютистов ожидали огромные трудности У них не было специального тропического снаряжения, и войска очень страдали от сильной жары. Густая растительность облегчала противнику маскировку. Поскольку противник ожидал нападения с воздуха, он правильно расположил свои силы и его нельзя было застигнуть врасплох. Наступающие должны были сначала обходиться только своим легким оружием. Предполагалось, что они, несомненно, встретят численно превосходящего противника.       Было сделано все возможное, чтобы тщательно подготовить операцию и добиться успеха. Нападение на остров было произведено 20 мая. Поскольку силы 8-го авиационного корпуса были недостаточно велики, чтобы поддерживать высадку парашютистов одновременно во всех четырех далеко отстоящих друг от друга местах Крита, высадка была произведена двумя волнами. Сначала в район южнее Кании и для атаки аэродрома в Малеме было направлено по одному усиленному полку парашютистов. В обоих пунктах немцы встретили ожесточенное сопротивление. В районе Малеме один батальон, сброшенный восточнее аэродрома, попал на занятые противником позиции на командующих высотах и был почти полностью уничтожен во время приземления. Парашютисты другого батальона, приземлившиеся западнее аэродрома, были вынуждены с пистолетами и гранатами в руках пробиваться через пулеметные позиции противника к сброшенным контейнерам с оружием. Только резервный батальон был сброшен в район, где не было противника, смог привести себя в порядок и начать наступление против высот, господствующих над аэродромом. Полк, сброшенный в районе Кания, хотя и закрепился, но не смог соединиться с полком, высадившимся в Малеме. К исходу дня аэродром, от занятия которого зависел а высадка горных стрелков и, следовательно, успех всей операции, еще оставался в руках англичан. Однако двум полкам удалось, хотя и ценой очень тяжелых потерь, закрепиться на острове.       Напротив, действия войск второй волны против аэродромов в Ретимноне и Гераклионе не имели почти никакого успеха. И здесь в точно намеченное время стартовали сначала бомбардировщики и истребители, чтобы бомбовыми ударами и атаками пикирующих бомбардировщиков загнать оборонявшие аэродромы войска противника в укрытия и прикрыть истребителями воздушное пространство над местами высадки десантов. Но транспортные самолеты с парашютистами появлялись с большим опозданием и прибывали очень небольшими группами.       На недостаточно хорошо подготовленных взлетных площадках поднявшаяся сильная пыль замедлила отправку самолетов, что, в свою очередь, привело также к нарушению последовательности высадки. Когда парашютные части, сбросив предварительно тяжелое оружие, приземлились, они натолкнулись на мощную оборону противника, который успел оправиться после воздушного налета. Сброшенная парашютная часть понесла очень тяжелые потери и не сумела захватить ни одного из двух аэродромов. Однако в обоих местах небольшие группы парашютистов упорно оборонялись. Они сковали войска противника, сделали в первую очередь невозможным использование шоссе и тем самым косвенно облегчили положение своих войск, которые вели бои в районе Малеме и Кании.       К исходу первого дня еще ничто не говорило об успехе. Пока немцы не захватили ни одного аэродрома, они не могли высадить 5-ю горно-стрелковую дивизию, которая перебрасывалась на транспортных самолетах. Возникал тревожный вопрос, смогут ли два батальона в районе Малеме, один из которых уже понес значительные потери, продержаться до утра следующего дня, когда должны были высадиться на Крите остальные части парашютной дивизии. Это зависело, главным образом, от поведения противника. К счастью, последний не сумел правильно оценить благоприятной для него обстановки. Он предпринимал лишь частные контратаки, которые стрелки были в состоянии отбить, и не вводил в бой находившуюся поблизости бригаду, повидимому, опасаясь высадки морского десанта. Таким образом, утром следующего дня удалось выбросить истребительно-протавотанковый дивизион парашютной       дивизии и еще один батальон, сформированный из остатков дивизии. С помощью этих подкреплений и сильной поддержки с воздуха в течение всего дня удалось взять штурмом сильно укрепленный населенный пункт Малеме и настолько очистить от противника район аэродрома, что уже в полдень там смогли высадиться первые части горных стрелков. Это решило исход операции.       Полное господство немецкой авиации в воздухе дало возможность в последующие дни перебросить новые части горно-стрелковой дивизии, которые очисгили от упорно оборонявшихся новозеландцев район вокруг аэродрома радиусом до 3,5 км.       В дополнение к атаке Крита с воздуха немецкое командование подготовило действия военно-морских сил, в результате которых на остров прежде всего должны были доставить тяжелое оружие, артиллерию и легкие зенитные пушки, поскольку их нельзя было перебросить по воздуху. Примитивный транспортный флот из многочисленных мелких судов и рыболовных катеров был переведен из порта Пирей к острову Милое, расположенному в 120 км от Крита, откуда он 22 мая должен был взять курс на Крит. Из-за неудачных действий офицера, командовавшего этим транспортным флотом, суда вышли в море так поздно, что наступившая ночь застала их еще в пути. Вскоре эти суда, не имевшие охранения с воздуха, были атакованы английскими военными кораблями. Большая часть судов пошла ко дну вместе сосвоим грузом, 300 человек из состава их команд погибли. Лишь немногим удалось добраться до Крита и спастись. Но и английские корабли на следующее утро понесли большие потери от непрерывных атак немецких бомбардировщиков. Два крейсера и два эскадренных миноносца были потоплены, один линкор и два крейсера тяжело повреждены. Такие потери были для англичан слишком тяжелыми. Английские корабли были отведены обратно в Александрию и, несмотря на требование из Лондона удерживать остров любой ценой и использовать даже военные корабли для перевозки туда войск, больше не выполняли подобных задач.       Теперь немцы могли подвезти по морю вооружение и организовать снабжение войск. Силы, переброшенные на транспортных самолетах в Малеме, были вполне достаточными, чтобы перейти к планомерному захвату острова. К 27 мая немецкие войска захватили Канию и очистили от противника западную часть. Крита. На следующий день отряд, в который входили мотоциклетно-стрелковый батальон, разведывательный батальон горных стрелков, артиллерия и несколько танков, повернул на восток, чтобы срочно оказать помощь парашютистам, высадившимся в районе Ретимнона и Гераклиона. 29 мая его передовые подразделения соединились с западной группой, окруженной западнее Ретимнона, и достигли самого города. Сопротивление противника быстро ослабевало. На следующее утро отряд, продолжавший наступление, освободил окруженную восточнее Ретимнона группу немецких парашютистов. а во второй половине дня—и окруженные подразделения в районе Гераклиона. Уже в тот же вечер отряд вышел на южное побережье острова в район Иера-петры, предварительно установив связь с итальянскими войсками, которые 28 мая высадились с острова Скарпанто на восточном побережье Крита.       Уже 26 мая генерал Фрейберг доносил, что положение на острове безнадежно. По-его словам, нервы даже самых отборных солдат не могли выдержать непрерывно продолжавшихся в течение нескольких дней воздушных налетов; средств противовоздушной обороны не хватало. Потери в войсках были велики, большая часть стационарных установок береговой артиллерии была выведена из строя. После последней попытки заставить главнокомандующего английскими войсками на Ближнем Востоке продолжать оборону Черчилль отступил перед фактами. Поздним вечером 27 мая Фрейберг получил разрешение эвакуировать остров и перевести свои соединения в Египет. Еще раз корабли Александрийской эскадры с совершенно недостаточной воздушной поддержкой должны были отправиться на остров Крит. Погрузка войск нача-       лась в ночь с 28 на 29 мая на северном побережье Гераклиона. Соединение в составе трех крейсеров и шести эскадренных миноносцев потеряло при этом четыре корабля. В ту же ночь другие военные корабли смогли из 10 тыс. человек, ожидавших погрузки в Хора-Сфакион, на южном побережье Крита, за четыре часа принять на борт 7 тысяч. Когда наступил день, погрузку пришлось прекратить из-за опасности воздушных налетов. Эти корабли также понесли значительные потери. Тем не менее в ночь с 31 мая на 1 июня было эвакуировано еще 4 тыс. человек. Затем английский флот во избежание дальнейших потерь прекратил эвакуацию. Поэтому один немецкий полк горных стрелков, который 29 мая сумел совершить переход через горы, 1 июня столкнулся с значительными силами противника и взял их в плен.В общем, из английского гарнизона Крита, насчитывавшего 27 500 человек, спаслась примерно лишь половина. Потери английской эскадры были необычайно велики: 3 крейсера, 6 эскадренных миноносцев и 29 мелких кораблей и судов были потоплены. 2 линкора, 4 крейсера, 6 эскадренных миноносцев и 1 авианосец требовали серьезного ремонта.       Но очень высокими были и потери немецких войск. Если война на Балканах потребовала сравнительно небольших жертв (убитых—1206, пропавших без вести—548, раненых—3901), то при захвате острова Крит было убито 2071 человек, ранено 2594 и 1888 человек пропало без вести. На Гитлера эти потери произвели такое удручающее впечатление, что он запретил подобные операции воздушно-десантных войск. Отчасти благодаря этому решению остров Мальта впоследствии не был взят.       Конечно, эта операция, как бы дорого она ни обошлась, стратегически себя оправдала. Действия английского Средиземноморского флота были еще больше стеснены, связь с островом Мальта затруднена, нефтяные районы Румынии оказались теперь вне досягаемости английских бомбардировщиков. Крит вместе с итальянским островом Родосом образовывал удобную позицию для ведения дальнейших операций в восточной части Средиземного моря. Успех немецких войск привел бы к еще большим результатам, если бы он был дополнен захватом острова Мальта и если бы германское командование последовало призыву судьбы сосредоточить основные усилия на борьбе против Англии. Однако Гитлер непоколебимо придерживался своих планов нападения на Советский Союз, и операция на Балканах была для него лишь крайне нежелательной задержкой. Таким образом, возможности, которые давал захват Крита, остались неиспользованными, как, впрочем, и поразительные успехи, достигнутые тем временем в Ливии Роммелем. УКРЕПЛЕНИЕ ПОЗИЦИЙ АНГЛИИ НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ (Карта 3)       Англичане в это время еще не подозревали, что Гитлер вскоре предпримеп нападение на Советский Союз.       Это утверждение Типпельскирха не соответствует действительности. 16 мая 1941 г. Черчилль писал премьер-министру Южно-Африканского Союза Сметсу: "Гитлер сосредоточивает свои силы против России. Идет беспрерывная переброска войск, танковых сил и авиации на север с Балкан и на восток из Франции и Германии. Я лично полагаю, что наилучшим шансом для него является нападение на Украину и Кавказ; это обеспечило бы ему хлеб и нефть».—Прим. ред.      Они больше всего опасались, что Германия и Италия после успехов на Балканах и в Северной Африке используют завоеванные исходные позиции, чтобы сокрушить владычество Англии на Среднем Востоке.       Им казалось, что это подтверждается событиями в Ираке, с которым у них был заключен союз: 3 апреля там произошел государственный переворот, инспирированный, по-видимому, дипломатическими представителями Италии и Германии. Хотя новое правительство и уверяло англичан в своей союзнической верности, но, судя по его прошлому, было настроено враждебно к Англии, несли не дружественно по отношению к державам оси, то, по крайней мере, пан-арабски. Когда англичане под тем предлогом, что они должны защищать свои интересы в долине Шатт-эль-Араб, высадили войска и захватили район Мосула, новое правительство обратилось к Германии с просьбой о помощи. Германия послала самолеты, часть из которых сделала, промежуточную посадку на французских подмандатных территориях—Сирии и Ливане. Стабой помощи Германии было недостаточно, чтобы сделать вооруженные силы иракского правительства, которое почти не имело опоры в народе и не находило желательной поддержки в панарабском движении, достаточно сильными для успешной борьбы против англичан. Последние оккупировали страну и опять посадили на трон бежавшего было монарха и старое правительство.       Эта борьба, затеянная в очень неподходящий момент ответственными за переворот кругами, была только коротким эпизодом, но она имела большие последствия для соседних французских подмандатных территорий. Там находился верховный комиссар, который сохранял верность новому французскому правительству и располагал значительным количеством войск. Англичане испытывали большое неудобство оттого, что в этих областях в обширном предполье Египта и Суэцкого канала у них не было совершенно никакого влияния. Поэтому они охотно использовали посадку в середине мая на французские подмандатные территории немецких самолетов, направлявшихся в Ирак, как повод для вооруженного выступления. Английский министр иностранных дел использовал этот случай для выступления в парламенте, а английские самолеты сбросили бомбы на сирийские аэродромы, что вызвало жертвы среди обслуживающего персонала. Французы видели в действиях англичан повторение инцидентов в портах Оран и Дакар и решили защищать свои права государства-мандатария. Они потребовали прекращения английских налетов на том основании, что Франция строго выполняет условия перемирия с Германией. Однако англичане полагали, что такой довод не оправдывает действия французов, и считали себя вправе воспрепятствовать силой тому, чтобы ее враги извлекли из положения Сирии военные выгоды.       8 июня английские войска перешли южную границу французских подмандатных территорий; начались четырехнедельные военные действия экспедиционного корпуса, в состав которого входили англичане, австралийцы, индийцы и «свободные французы», против французских войск, находившихся под командованием генерала Деница. Последние, насчитывавшие 45 тыс. человек, в том числе 10—12 тыс. европейцев, сражались блестяще. Развернулись ожесточенные бои, в ходе которых обороняющиеся часто переходили в контратаки и достойно защищали честь французской армии. Сильное превосходство англичан в воздухе решило, наконец, исход боев. 11 июля было заключено перемирие, по которому Англия получила право на управление Сирией и Ливаном. 11. НАЧАЛО БИТВЫ В АТЛАНТИКЕ (июнь 1940—июль 1941 г.) (Схема 1)       С самого начала войны англичане хорошо понимали, что борьба против их судоходства начнется в полной мере лишь в 1940 г., когда программа строительства подводных лодок даст первые результаты. Когда англичане делали этот прогноз, они совсем не рассчитывали на потерю Норвегии и западного побережья Франции до Бордо. Весной 1940 г. немецкий флот и авиация были заняты в операции против Норвегии и, естественно, ослабили до некоторой степени борьбу против английского судоходства. Во время боевых действий во Франции положение не изменилось, особенно в отношении активности немецкой авиации. Напротив, сосредоточение основных усилий английского флота на обеспечении эвакуации из Дюнкерка уже в июне значительно облегчило действия немецких подводных лодок, что выразилось в неуклонном росте числа потопленных судов.       До этого момента итоги подводной войны были для Германии весьма неутешительными. Тоннаж английского торгового флота фактически не только не сократился, а, наоборот, увеличился за счет присоединения судов оккупированных Германией стран, а также благодаря закупке и строительству новых судов.       После поражения Франции по настоянию Редера, который лучше всех советников Гитлера знал слабые места Англии, еще более ожесточенная борьба против английского судоходства возобновилась в новых условиях. Положение теперь изменилось настолько, что немецкий флот и авиация имели самые благоприятные стратегические предпосылки для ведения успешной борьбы с торговым флотом противника. Решающего успеха можно было ожидать только в том случае, если бы соотношение между тоннажем потопленных судов и поступающего пополнения—будь то вновь построенные суда, конфискованные или захваченные суда противника или, наконец, суда нейтральных стран, перевозящих английские грузы,—оказалось для Англии невыносимым. Основным средством борьбы попрежнему оставались подводные лодки, которые теперь могли действовать в более благоприятных условиях. Теперь им не нужно было совершать длинный путь из Гельголандской бухты, чтобы подойти к морским коммуникациям противника, а это приводило раньше к большому расходу горючего и сокращало их радиус действия. Немецким подводным лодкам не приходилось больше обходить с севера Британские острова, и поэтому они могли оставаться в районе боевых действий значительно дольше. Пути их подхода сократились с 1500 до 500 морских миль.       Именно эти большие преимущества, а не увеличение количества подводных лодок, являлись первое время решающей причиной растущих успехов. Ведь число находившихся в строю подводных лодок не увеличилось даже и к осени 1940 г.       В течение первых двенадцати месяцев войны в строй вступило всего 29 лодок, а было потеряно за тот же период 28. Но к благоприятному стратегическому положению на море прибавилось постоянное совершенствование тактики борьбы против конвоев, которая оттеснила на задний план проводившуюся до сих пор тактику борьбы против отдельных кораблей. Если одна подводная лодка теперь замечала конвой, она вызывала другие лодки и следила за конвоем до тех пор, пока все подводные лодки не объединялись для совместной атаки. Как только конвои оказывались в радиусе действия дальних бомбардировщиков, последние также вызывались и участвовали в атаках. Благодаря такой тактике потери конвоев стали расти так быстро, что это вызвало беспокойство англичан.       Действия подводных лодок в значительной степени дополнялись дей ствиями надводных сил. Для них также решающее значение имело удобное расположение новых баз в Норвегии и Франции, откуда они могли достигнут;       открытого океана гораздо скорее и незаметнее. Если их выход из базы оста вался незамеченным английской воздушной разведкой, то требовались боль шие усилия английского флота, чтобы их обнаружить и воспрепятствовать дальнейшим действиям. В апреле и в июне 1940 г. пять вспомогательных крейсеров покинули немецкие порты и начали действовать в Атлантическом Индийском и Тихом океанах. Они потопили до октября 1940 г. 36 судов общим тоннажем 225 тыс. брт. В конце октября «карманный» линкор «Адмирал Шеер» вышел в море в качестве рейдера. Шесть месяцев «Адмирал Шеер» не давал покоя английским торговым судам. Вначале он появился в Северной Атлантике, атаковал конвой и потопил шесть судов. Затем он повернул в Южную Атлантику, оттуда направился в Тихий океан и в апреле 1941 г., обогнув с севера Шетландские острова, благополучно возвратился на родину. Всего «Адмирал Шеер» потопил и захватил 17 английских или зафрахтованных англичанами судов общим тоннажем 113 тыс. брт. Английский флот был уже не в состоянии наряду с защитой конвоев и выполнением других своих задач выделить еще особые силы для борьбы с «Адмиралом Шеером». Теперь положение англичан стало гораздо труднее, чем год тому назад, когда против «Графа Шпее» могли быть созданы еще многочисленные поисково-ударные группы. Два коротких боевых похода совершил из Бреста крейсер «Хиппер». Он крейсировал вначале в центральной части Атлантики, а затем 25 декабря 1940 г. встретил в районе северо-восточнее Азорских островов караван судов, охраняемый двумя английскими крейсерами. Поскольку в его задачу не входило вступать в бой, он после короткой артиллерийской дуэли уклонился от дальнейшей борьбы и, уничтожив одно судно из состава этого конвоя, возвратился в Брест. Во время следующего похода 12 февраля 1941 г. крейсер встретил восточнее Азорских островов шедших без охраны 19 неприятельских судов, из которых он 7 потопил. Остальным судам, пользуясь сильным туманом, удалось уйти.       К концу 1940 г. англичане вынуждены были констатировать, что из всех их собственных и зафрахтованных союзных и нейтральных судов было потеряно 583 судна общим тоннажем почти 2,5 млн. брт, то есть каждую неделю потери составляли в среднем почти 100 тыс. брт.       Возникшая летом 1940 г. новая обстановка в воздухе и на море имела для англичан еще и другие крайне тяжелые последствия. В связи с действиями немецкой авиации и угрозой со стороны немецких подводных лодок и: торпедных катеров фактически были парализованы все порты на южном и восточном побережье Англии, в том числе особенно мощный порт Лондон, потому что потери торговых судов достигли огромных размеров. Поскольку Ирландия как нейтральное государство не предоставляла свои порты, в распоряжение англичан, последние могли использовать только порты в Ирландском море в устьях рек Клайд и Мереёй. Поэтому, когда суда подходили с океана и огибали с севера Ирландию, они неизбежно скапливались, что существенно облегчало задачу немецким подводным лодкам и самолетам. Немногочисленным портам пришлось дать нагрузку, намного превышавшую их пропускную способность. Это привело к тому, что суда разгружать не успевали и получались пробки. К тому же мощность железных дорог была недостаточной, чтобы быстро вывозить выгруженные грузы. В октябре срок разгрузки судов в портах Ливерпуль и Бристоль увеличился в два раза. Такая недостаточно быстрая разгрузка, а также сравнительно медленное движение при системе конвоев и отчасти длинные кружные пути сильно повысили время оборота судов. Имевшийся тоннаж в полной мере не использовался. Например, ввоз горючего сократился до двух третей потребного количества. Обстановка стала такой угрожающей, что в Англии начали подумывать о том, как бы путем экономического давления заставить Ирландию открыть свои порты. Однако эту мысль пришлось отбросить: англичане опасались, что Ирландия может отвергнуть их требования и предоставить свои порты Германии в качестве баз для немецких подводных лодок.       Новая обстановка на море и в воздухе сказывалась также и на каботажном плавании судов в проливе Ла-Манш и у восточного побережья Англии. Англия крайне нуждалась в каботажных перевозках, так как перегруженный железнодорожный транспорт не справлялся с возросшим объемом перевозок угля и других громоздких грузов. Немецкая авиация и торпедные катера причиняли каботажным судам, которые теперь тоже должны были охраняться военными кораблями и самолетами, такие тяжелые потери, что им пришлось, наконец, отказаться от плавания в дневное время. От этого опять-таки увеличилось время оборота судов. С помощью мощной противовоздушной обороны удалось значительно снизить активность немецкой авиации в дневные часы, но торпедные катера попрежнему сильно мешали каботажным перевозкам, и борьба с ними стала особенно трудной.       Какими бы большими ни были потери и трудности английского судоходства и вытекающие отсюда тяжелые последствия для экономики Англии, в конце 1940 г. они были далеко не достаточны, чтобы лишить Англию возможности продолжать войну. В лучшем случае они оставались только важным фактором в ведении войны, основные усилия в которой, чтобы в ближайшем времени добиться решающего успеха, нужно было сосредоточить прежде всего на Англии. Редер постоянно стремился направлять действия высших немецких военных руководителей по этому пути. Он пытался в двух докладах Гитлеру 20 и 27 декабря изложить свое мнение как можно убедительнее. 20 декабря он указал на усиление позиций Англии вследствие неблагоприятно складывавшейся обстановки в восточной части Средиземного моря—это были результаты итальянской авантюры в Греции и неудачя в Северной Африке— и на важность американской помощи, потребовал максимального сосредоточения сил против Англии и высказал сомнения против плана наступления на Советский Союз до того, как будет нанесено поражение Англии. 27 декабря он был еще более настойчивым и заявил, что направление усилий всех германских вооруженных сил против Англии как главного противника является непреложным требованием момента. Для строительства подводных лодок и создания морской авиации, отметил Редер, делается слишком мало; весь военный потенциал Германии должен работать на усиление войны против Англии, то есть нужно увеличивать флот и морскую авиацию; всякий раскол сил приведет к затяжке войны и поставит под угрозу победу Германии.       Его усилия остались безуспешными, потому что к этому времени Гитлер уже решил начать поход на восток против Советского Союза, а войну с Англией завершить после окончания этого похода. Таким образом, Редер достиг только того, что и без него было давно подготовлено: усиления подводной войны в рамках существующей кораблестроительной программы, дальнейшему расширению которой, однако, помешала подготовка сухопутной авиации к войне против Советского Союза. Дополнения же этой программы планомерным развитием морской авиации вообще не последовало.       Вначале борьба против английского судоходства продолжала идти с большим успехом и явилась суровым испытанием для англичан. С началом нового года число потопленных судов вследствие увеличения количества подводных лодок и их радиуса действия резко возросло. Включая все остальные потери от надводных кораблей, авиации и мин, оно составляло, по данным Черчилля, приведенным в его мемуарах, в январе—325 048 брт, в феврале—401 768, в марте—537 493, в апреле—в связи с боевыми действиями английского экспедиционного корпуса в Греции—даже 653 960 и в мае—500 063 брт. С июня 1940 г. за год войны одни немецкие подводные лодки потопили почти 3 млн. брт английского, союзного и нейтрального тоннажа; к этому еще следовало прибавить свыше 1 млн. брт тоннажа, потопленного надводными кораблями, авиацией и минами. За этот же период среднее количество подводных лодок, непосредственно ведущих боевые действия, возросло с десяти до тридцати. Их потери составляли в среднем две подводные лодки в месяц. Среднее количество подводных лодок, вступавших в строй за тот же период, намного превышало эти потери.       Растущие цифры потопленных судов вынуждали англичан постоянно принимать все новые и новые меры, каждая из которых отрицательно влияла на использование оставшегося тоннажа. К давно введенной, значительно замедляющей движение судов системе конвоев прибавились новые обходные пути с целью избежать опасных морских районов. Размагничивание корпусов кораблей, траление мин, невозможность для торговых судов проходить через Средиземное море, затемнение и разрушение портов и портовых сооружений— все это вместе взятое настолько снизило оборот судов, что размеры неиспользованного тоннажа превысили тоннаж потерь. Количество поврежденных судов возрастало в такой степени, что доки уже не могли их принимать. Чтобы ускорить их ремонт, приходилось сокращать объем работ по строительству новых судов. Программа импорта стала сложной математической задачей: для удовлетворения острой потребности во всех предметах снабжения нужен был самый тщательный и точный расчет.       Продовольствие должно было ввозиться по возможности в виде концентратов, чтобы при минимальном весе и объеме продуктов доставить максимальное количество калорий. Производство стали было сокращено, потому что требовалось меньше тоннажа для ввоза из США готовой стали,чем для ввоза железной руды.       Однако устранить опасность атак подводных лодок и бомбардировщиков дальнего действия можно было только в том случае, если бы удалось создать по всей Атлантике от Америки до Африки мощную и сплошную сеть таких опорных пунктов, которые дали бы возможность контролировать определенные морские районы и обеспечивать охранение караванов судов. В конце 1940 и в начале 1941 г. в океане не было еще таких пунктов, на которых эсминцы и самолеты могли бы заправляться горючим. Поэтому транспорты оставлялись на произвол судьбы, как только они оказывались вне радиуса действия эсминцев и самолетов, базирующихся на опорные пункты. Англичане с помощью американцев неустанно стремились изменить это положение. Они продвигались вперед шаг за шагом. Когда эта проблема была разрешена, была преодолена и опасность, которую представляли подводные лодки. В конце концов англичане пришли к решению отправлять конвои не прямо из Галифакса к западному побережью Англии, а кружным путем через Северную Атлантику. Благодаря этому стало возможно постоянно наблюдать за ними и охранять эсминцами и самолетами, для которых были созданы базы в Ньюфаундленде, Гренландии и Исландии. Такая организация создавалась постепенно под давлением обстоятельств; ее преимущества полностью проявились лишь в 1943 г. Первый шаг заключался в том, чтобы путем повышения активности обороны и технического усовершенствования ее средств вытеснить немецкие подводные лодки и самолеты из района наиболее интенсивного движения судов, подходящих с юга и запада к Британским островам, то есть из морского района севернее Ирландии. Это удалось осуществить в течение первых месяцев 1941 г. Немецкие подводные лодки вынуждены были отступить на запад и на юг. Теперь они уже не действовали перед портами ввоза, нападая на скопления судов, а должны были искать свои жертвы в широких просторах океана. Их радиус действия был для этого вполне достаточным; он составлял для подводных лодок водоизмещением 500 т 10 тыс. морских миль, для подводных лодок водоизмещением 740 т—15 тыс. морских миль. Новая тактика действий подводных лодок группами вновь принесла им крупные, хотя и несколько меньшие успехи. Первый важный шаг для снижения эффективности немецких подводных лодок англичанам, несомненно, удался. Однако у немцев, помимо растущего количества подводных лодок, имелись еще и другие возможности опять усилить действенность своего подводного флота. Эти возможности были найдены в повышении его боевой активности.       Надводные корабли-рейдеры в 1941 году снова появились на океанах. В феврале оба линкора «Шарнгорст» и »Гнейзенау» вышли в Атлантику под командованием адмирала Лютьенса. Они неоднократно встречали конвои, охранявшиеся превосходящими силами английского флота, от боя с которыми немецкие корабли, согласно приказу, уклонялись. Наконец 22 февраля они встретили пять судов, отставших от конвоя, и потопили их. В начале марта они вновь встретили сильно охраняемый конвой между Канарскими островами и островами Зеленого Мыса, но на этот раз им удалось вызвать подводные лодки, которые и потопили пять судов. После того как немецкие рейдеры 9 марта потопили греческое судно, им удалось 15 марта в центре Северной Атлантики потопить и захватить шестнадцать судов. На следующий день, прежде чем они закончили свою охоту за торговыми дудами противника, им пришлось уйти от вызванного в этот район английского линкора. 18 марта они вошли в Брест. Общий тоннаж потопленных «Шарнгорстом» и «Гнейзенау» судов составил 115 622 6pm. Их действия в океане настолько досадили англичанам, что английские самолеты стали совершать беспрерывные воздушные налеты на Брест, чтобы вывести из строя оба корабля.       В мае 1941 г. командование германских военно-морских сил вновь послало крупные рейдеры в открытый океан. Адмиралу Лютьенсу, который в феврале так успешно командовал линкорами «Шарнгорстом» и «Гнейзенау», теперь поручили вести войну с торговым флотом противника. Для этого он получил в свое распоряжение крупнейший немецкий линкор «Бисмарк», только что введенный в строй, и новый тяжелый крейсер «Принц Евгений». В ночь с 21 на 22 мая оба корабля покинули один из норвежских фиордов. Их плавание с самого начала было неудачным, так как еще при переходе из Балтийского моря в Норвегию они были замечены англичанами и с тех пор английская авиация вела за ними тщательное наблюдение. 22 мая во второй половине дня английские летчики, несмотря на плохую погоду, обнаружили, что немецкие корабли покинули фиорд. Английское адмиралтейство немедленно поручило двум крейсерам, которые несли охранение в Датском проливе между Исландией и Гренландией, начать поиски опасных противников, чье появление в Атлантике могло повлечь за собой большие осложнения. Несмотря на чрезвычайно плохую погоду, оба крейсера вскоре заметили немецкие корабли в Датском проливе. Тогда английское адмиралтейство направило для их уничтожения мощные группы крупнейших кораблей. Вначале в соприкосновение с противником вошла группа линейных крейсеров в составе линейного крейсера «Худ» и линкора «Принц Уэльский». 24 мая корабли встретились между Исландией и Гренландией. В 5 час. 30 мин. «Худ» с дистанции 22 500 м открыл огонь, на который немедленно ответил «Бисмарк». Уже первым залпом он попал в быстроходный, но легко бронированный «Худ», в результате чего на корабле вспыхнул пожар, охвативший вскоре всю его среднюю часть. Когда «Бисмарк» в 6 час. 00 мин. дал пятый залп, на английском корабле раздался мощный взрыв, к небу поднялись огромные клубы дыма, и он затонул. Из 1421 человека команды погибло 1418. Затем «Бисмарк» открыл огонь по «Принцу Уэль-скому», который, имея главный калибр 351 мм, был слабее немецкого корабля с его ЮО-мм орудиями. Английский корабль получил серьезные повреждения и прекратил бой. Однако и «Бисмарк» не вышел из этого ожесточенного боя невредимым. Два тяжелых снаряда попали в цистерны жидкого топлива, так что корабль потерял скорость и оставлял за собой широкий нефтяной след. Поэтому адмирал Лютьенс, учитывая эти повреждения, принял правильное решение вывести «Бисмарка» из боя, который теперь продолжал только «Принц Евгений».       Удивительно то, что Лютьенс не попытался уйти в Норвегию, а продолжал движение к побережью Франции, чтобы достигнуть порта Сен-Назер. Какие мотивы побудили его избрать этот, казалось бы, гораздо более опасный путь, никогда нельзя будет узнать, так как и сам адмирал и все, кто мог бы дать этому объяснение, погибли. Оба английских крейсера все время вели наблюдение за немецкими кораблями, продолжавшими держать курс на юг. Было       ясно, что английское адмиралтейство после этой серьезной неудачи примет все меры, чтобы задержать и уничтожить «Бисмарка». Линкор «Кинг Джордж V», многочисленные крейсера и эскадренные миноносцы вышли из английских гаваней; из Гибралтара был вызван «Ринаун», другие военные корабли и авианосцы до самого Галифакса были сняты с конвойной службы и направлены в район, где находились немецкие военные корабли. Поздно вечером 24 мая английские самолеты-торпедоносцы атаковали «Бисмарка» и повредили верхнюю часть боевой рубки. Несмотря на это, счастье, казалось, вдруг снова улыбнулось «Бисмарку»: на следующий день рано утром оба английских крейсера, которые вели наблюдение за немецким кораблем, потеряли его из виду, хотя они имели радиолокационные установки. Даже интенсивная воздушная разведка из-за пасмурной погоды в течение целого дня не могла снова отыскать немецкий корабль. План английского адмиралтейства—концентрическим сосредоточением всех срочно вызванных кораблей создать подавляющее превосходство против «Бисмарка»—казалось, развалится, как карточный домик. Где находится теперь «Бисмарк»? Какой курс следовало сообщить преследующим его кораблям? Некоторые из кораблей, шедших с максимальной скоростью, уже в течение нескольких дней испытывали недостаток горючего и вынуждены были уменьшить ход. Когда англичане потеряли уже всякую надежду обнаружить немецкие корабли, «Бисмарк», который между тем отпустил «Принца Евгения», 26 мая в 10 час. 30 мин. был замечен одним самолетом-разведчиком. Но даже эта новая неудача пока еще не решала судьбы немецкого корабля. Правда, его отделяли от спасительной гавани почти 700 морских миль, то есть 35 часов хода, но он занимал теперь такую выгодную позицию по отношению к преследовавшим кораблям противника, что мог быть атакован превосходящими силами только в том случае, если бы англичанам удалось в течение этого дня повредить его и снизить скорость хода. На следующее утро крупные силы немецкой авиации уже смогли бы оказать «Бисмарку» необходимую поддержку. После многих инцидентов и недоразумений англичане сумели добиться своей цели буквально в последнюю минуту. В 19 час. 15 мин. несколько самолетов-торпедоносцев, поднявшихся с авианосца «Арк Ройял», который поспешил сюда из Гибралтара, так тяжело повредили рулевое устройство «Бисмарка», что он начал двигаться по кругу и потерял способность маневрировать. Всю ночь английские эскадренные миноносцы тщетно пытались потопить немецкий корабль. Утро 27 мая застало беспомощного «Бисмарка» в 400 морских милях от Бреста. Дул свирепый норд-ост, поднимавший огромные волны. Два английских линкора открыли огонь, на который «Бисмарк» вначале еще отвечал меткими залпами. Вскоре огонь английских кораблей стал таким сильным, что одна за другой начали выходить из строя орудийные башни «Бисмарка». В средней части корабля вспыхнул пожар, затем «Бисмарк» сильно накренился на левый борт. Теперь он представлял собой охваченную пламенем и дымом груду исковерканного металла, каким-то чудом еще остававшуюся на плаву. Лишь несколько торпед, выпущенных с крейсера, окончательно добили его. В 10 час. 40 мин. он опрокинулся и навеки исчез в бушующих волнах. Почти 2 тыс. героически сражавшихся немецких моряков, в том числе их адмирал, нашли себе могилу в холодной морской пучине. В живых осталось только 110 человек. Снова обе стороны могли убедиться в том, что без теснейшего взаимодействия морского флота и авиации добиться господства на море было уже невозможно.       Достигнув этого успеха, англичане стали предпринимать систематические налеты на французские порты, чтобы вывести из строя находившиеся там крупные немецкие военные корабли. Все новые и новые повреждения линкоров «Шарн горста» и «Гнейзенау», к которым по окончании крейсерства в Атлантике присоединился также и «Принц Евгений», побудили штаб руководства войной на море в феврале 1942 г. перебросить все эти три корабля через Па-де-       Кале в немецкие порты, из которых все они, кроме «Гнейзенау», были впоследствии переведены в Норвегию, чтобы там действовать против конвоев, направлявшихся в Мурманск. Англичане учитывали возможность прорыва немецких кораблей из французских портов в Германию, но не ожидали, что немецкие корабли выйдут из Бреста лишь с наступлением темноты и пройдут Па-де-Кале днем. К их несчастью, на двух самолетах, патрулировавших над проливом в эту ночь, отказали радиолокационные приборы. Таким образом, англичане обнаружили немецкие корабли, сопровождаемые только легкими силами, лишь в первой половине дня 12 февраля, когда они уже миновали Булонь. Немедленно высланные бомбардировщики не смогли атаковать корабли из-за сильного прикрытия последних истребителями. В ходе непрерывных налетов английские эскадрильи потеряли 43 самолета, не причинив никаких повреждений немецким кораблям. Вызывать линкоры с их далеких баз на севере Англии было слишком поздно. Тяжелые английские батареи на побережье Па-де-Кале безуспешно обстреливали немецкие корабли, поставившие густую дымовую завесу. Таким образом, «Шарнгорст», «Гнейзенау» и «Принц Евгений» прорвались в Германию, получив лишь несколько требовавших длительного ремонта повреждений от мин.       Общественность Англии была сильно возмущена тем, что немецким кораблям удалось пройти целыми и невредимыми рядом с самой владычицей морей. Раздавались голоса, требовавшие привлечения виновных к ответственности.       Хотя прорыв немецких кораблей и удался, но при трезвом рассмотрении успех находился на стороне англичан. Они сделали невозможным пребывание немецких кораблей во французских портах и устранили постоянную угрозу их коммуникациям в Атлантике. Кроме того, вскоре после прихода в Киль линкора «Гнейзенау» английской авиации удалось причинить ему такие тяжелые повреждения, что он уже до конца войны не принимал участия в боевых действиях. Несколько позже был поврежден и «Принц Евгений»: при входе в Тронхейм он был торпедирован английской подводной лодкой и на пять месяцев вышел из строя. Назад Сайт создан в системе uCoz