ПОСТСКРИПТУМ К ПРИКАЗУ:
(О приказе Ставки Верховного Главнокомандования Красной Армии № 270
"О случаях трусости и сдаче в плен и мерах по пресечению таких действий" от 16.08.1941)
Далее приводились два положительных примера. Командовавший армией генерал Белов, действуя в тылу у немцев, нанес им большие потери (приводится длинный список) и, прорвав фронт, вывел из окружения 1603 красноармейцев в полном вооружении, в том числе 103 раненых. Про командира корпуса (фамилии не помню) сообщалось соответственно, что он вывел из окружения 653 бойцов.
Далее отмечалось, что имели место и отдельные отрицательные примеры. "Так, генерал Качалов, попав в окружение, сдался в плен немцам. Штаб армии и большая часть войск пробились к своим, а генерал Качалов предпочел дезертировать в плен к врагу". "Генерал Понеделин, попав в окружение, сдался в плен, в результате чего вверенный ему корпус был разгромлен".
Что осталось от окруженных частей, действия которых в пример не ставились, приказ не сообщал. Надо думать, не больше, чем от примерных. Вспомним, что в то время в армии было три корпуса, в корпусе три дивизии, а в дивизии примерно 20 тысяч человек, и мы получим некоторое представление о масштабах разгрома.
После филиппик, в которых "качаловы" и "понеделины" употреблялись уже как имена нарицательные, шел собственно приказ:
"1) командиров, уклоняющихся от непосредственного руководства полем боя или проявляющих трусость, смещать с занимаемой должности как самозванцев (!?), разжаловать в рядовые, а в случае необходимости расстреливать на месте;
2) командиры, сдавшиеся в плен, будут рассматриваться как изменники родины, изменившие военной присяге, а семьи их будут арестовываться и высылаться;
3) рядовых, сдающихся в плен, уничтожать всеми наличными наземными и воздушными средствами, а их семьи будут лишаться всякого государственного пособия и помощи".
* * *
Качалов по-доброму разошелся со своей женой и женился на ее же племяннице. Новая семья жена с матерью и маленьким сыном жила в том же доме на Ленинградском шоссе в Москве, что и прежняя жена. Когда жену Качалова и ее мать отправили в лагеря, его бывшая жена забрала к себе ребенка и стала хлопотать за Качалова и его семью. Она обратилась к генералу армии Хрулеву, начальнику тыла Красной армии, который часто бывал у Сталина с докладами. Жена Хрулева находилась в заключении. Когда после ее ареста он явился к Сталину с очередным докладом, тот сразу сказал ему:
Я знаю, ты сейчас захочешь просить за свою жену. Так ты про нее даже не заикайся. Мне Берия все уши прожужжал, чтобы я позволил и тебя посадить.
К неудовольствию Сталина, Хрулев не только не отрекся от своей жены, но все время ей помогал. Сам находясь в трудном положении, Хрулев, тем не менее, написал в Главную военную прокуратуру письмо в защиту Качалова: знает его со времени гражданской войны и не допускает мысли, чтобы он мог оказаться изменником. Если бы Хрулев мог привести доказательства, ставящие под сомнение приказ, скрепленный высочайшей подписью, письмо, вероятно, было бы для него роковым. А так оно просто осталось без последствий.
... Бывшая жена Качалова наняла убрать квартиру истопницу из котельной крестьянку, приехавшую в Москву после освобождения ее деревни на Смоленщине. Истопница увидела портрет Качалова и сказала, что помнит этого человека: он партизанил в их районе, был казнен немцами, и она даже знает, где зарыт его труп. Бывшая жена Качалова кинулась к жившему в том же доме адвокату А.С. Дорфману. Тот составил заявление в Главную военную прокуратуру с просьбой допросить истопницу как свидетельницу и произвести эксгумацию тела. И машина стронулась. Истопницу допросили и командировали с нею на место происшествия специального следователя. На скелете были обнаружены полуистлевшие остатки шелкового генеральского белья. Одна рука была несколько короче другой вследствие повреждения кости (Качалов на гражданской войне был ранен в руку), во рту был золотой зуб (примета, тоже совпадающая с Качаловым). Но, возвращаясь в Москву, свидетельница при неизвестных обстоятельствах провалилась между вагонами и погибла под колесами поезда. И машина стала.
... Жена Качалова была выпущена из лагеря на правах отсидевшей срок. Ее мать умерла в заключении. Больная водянкой, жена Качалова почти не могла двигаться. Она прописалась в Александрове и лежала на квартире у своей тетки (бывшей жены Качалова), которая прятала ее в кладовку или в шкаф, когда приходила милиция с проверкой (дом стоял на правительственной магистрали). Однажды от хозяйки квартиры в Александрове, где жена Качалова была прописана, пришла телеграмма: "Срочно приезжайте". Она поехала и тут же была арестована и осуждена на 25 лет по обвинению в терроре.
... Бывшая жена Качалова получила письмо, нелегально переправленное из лагеря. Племянница сообщала, что во время следствия ее не выпускали в уборную, гасили об ее грудь папиросы и таким способом заставили подписать, будто она с револьвером в сумочке ходила по Ленинградскому шоссе, подстерегая Сталина и Берия. Тот же адвокат А.С. Дорфман написал от имени бывшей жены Качалова письмо в прокуратуру:
"Направляю письмо, полученное от заключенной (имярек). Если написанное в нем правда, то оно ее реабилитирует, если нет значит, это клевета".
Сталина уже не было. Через несколько недель жену Качалова привезли на носилках, и она умерла на квартире у своей тетки в тот самый день, когда из милиции принесли ее паспорт с московской пропиской.
Жену Качалова похоронили на московском кладбище уже как жительницу столицы.
Сын Качалова, выросший на попечении тетки своей матери, стал юристом.
А самому Качалову поставили памятник возле деревни на Смоленщине, где он погиб. Собирались еще издать его биографию в серии "Жизнь замечательных людей", но, кажется, раздумали.
* * *
Приказ я слышал сам, будучи на передовой в августе 1941 года.
Историю семьи Качалова мне рассказал покойный Александр Соломонович Дорфман.
Про А.В. Хрулева рассказано еще в воспоминаниях Н.А. Антипенко "Тыл фронта", напечатанных в "Новом мире" (1965, № 8, стр.153 154). Словесные штампы ("клеветнический донос", "бериевская банда"), обязательные в подобных случаях для советской публикации, не могут замаскировать очевидного факта, что карьеру Хрулева поломала его неприемлемая для Сталина человеческая порядочность. Выдающиеся деловые качества, благодаря которым он был незаменим, пока положение было тяжелым, могли лишь отсрочить неизбежную опалу.
Хрулев был смещен с должности и обойден наградами, но умер своей смертью и похоронен возле кремлевской стены. Сделать карьеру на его крови было немалым соблазном, но Хрулева нельзя было тронуть без высочайшего повеления, которого так и не последовало: Сталину он не мешал, а полезным оказаться мог.
Показания истопницы, получи они законный ход, вынудили бы чиновников как-то скомпрометировать документ, под которым уже стояла высочайшая подпись. При жизни Сталина это было неизмеримо опаснее, чем просто убрать свидетельницу...
(19-23 декабря 1976, Иерусалим. "Континент" № 14)
Виктор Каган
Назад | Главная страница | Web-мастер
Сайт создан в системе uCoz