(Из воспоминаний пограничников из книги И.Е.Макеевой "В июне 1941-го")
4-я застава.
Малиев Василий Гаврилович, лейтенант, начальник 4-й заставы 87-го Ломжинского пограничного отряда:
«Наша 4 застава охраняла восьмикилометровый участок государственной границы севернее Ломжи, проходивший по ручью Винцента. Обстановка на границе была тревожной. Она особенно стала усложняться с первых месяцев 1941 года. Наблюдением пограничных нарядов было установлено, что немцы проводят массовое отселение жителей приграничья, подтягивают к границе войска. Ежедневно вблизи границы стали появляться группы немецких офицеров, проводивших рекогносцировку местности. С 20 июня в соответствии с приказом начальника погранвойск Белорусского пограничного округа генерал-лейтенанта И.А. Богданова мы перешли на усиленную охрану границы. Прекращались плановые занятия по боевой и политической подготовке. Ночью на фланги должны были высылаться укрупненные наряды с ручными пулеметами под командой офицеров или лучших сержантов. В ночь на 21 июня наши наряды, выдвинутые к границе, обнаружили немецких саперов, разминировавших проходы в минных полях.
Наступила последняя мирная ночь. В 24 часа я в сопровождении красноармейца Петра Позднякова пошел на правый фланг нашего участка, чтобы проверить бдительность несения службы нарядами. Все наряды докладывали о доносящихся с противоположной стороны приглушенном рокоте моторов, обрывках команд и других подозрительных звуках. Когда во второй половине ночи возвратился на заставу, политрук Н.В. Пшеничный доложил, что аналогичная информация поступила и от нарядов левого фланга. Я по телефону доложил об обстановке в штаб нашей 1 комендатуры. Дежурный лейтенант Семенов ответил, что немедленно поставит в известность коменданта капитана Ф.Р. Самойленко, и сказал мне, что такие же доклады поступают и от других застав.
Через несколько минут послышались выстрелы на флангах участка заставы, а затем по телефону поступили сообщения о стычках с перешедшими границу группами вражеских диверсантов. Старший нарядов правого фланга заместитель политрука Иван Левченко доложил, что уничтожены четыре диверсанта, пытавшиеся вывести из строя линию сигнальной связи с заставой, а старший нарядов левого фланга сержант Виктор Иванов сообщил, что убиты три и взяты в плен 2 немецких солдата, перешедшие границу. В помощь нарядам на оба фланга участка были высланы тревожные группы.
Ровно в 4 часа на заставу обрушился шквал артиллерийско-минометного огня. В грохоте взрывов потонули слова команды дежурного сержанта Николая Кулябина: «Застава, к бою!» Приказав дать нарядам сигнал сбора на заставе, я побежал на НП. Пограничники организовано и быстро заняли огневые точки, окопы опорного пункта, подготовленного к круговой обороне. Два станковых пулемета «Максим» были установлены на флангах обороны, в середине и с тыла – три ручных пулемета Дегтярева. В промежутках между ними находились автоматчики и стрелки. Несколько бойцов бросилось выпускать из загоревшихся хозяйственных зданий лошадей, собак и голубей. Жены командиров с детьми укрылись в каменном подвале казармы. Огневой налет продолжался примерно полчаса. У нас появились первые убитые и раненые. Когда обстрел прекратился, у пограничного ручья показалась цепь немецкой пехоты. Видимо, считая, что все живое на заставе уничтожено, фашисты шли уверенно, во весь рост. Команду на открытие огня я подал, подпустив их на 300-400 метров. От плотного прицельного огня наших пулеметов, автоматов и винтовок во вражеской цепи вскоре появились широкие «окна». Потом в ней все смешалось, атакующие залегли, а через непродолжительное время повернули назад, оставляя убитых и раненых. Первая атака врага была отбита. Я связался по телефону с комендатурой, доложил об отражении попытки гитлеровцев овладеть заставой, нанесенному врагу уроне, своих потерях. Дежурный по комендатуре проинформировал меня, что все наши заставы ведут бой с атакующим противником, а капитан Самойленко выехал на 2 заставу. И тут внезапно телефонная связь с комендатурой прервалась. После короткого затишья последовал новый огневой налет, а затем снова началась атака. На этот раз гитлеровцы пытались охватить нашу оборону с флангов. Но пограничники не дрогнули, хотя их было почти в десять раз меньше. Метко разил врага расчет станкового пулемета сержанта Михаила Лисового и красноармейца Петра Тараненко. Когда группа вражеских солдат прорвалась к внешнему кольцу обороны и дело дошло до рукопашной схватки, красноармейцы Сергей Григоренко и Петр Поздняков штыками закололи по два фашиста. Враг опять вынужден был отступить. Но поредели и наши ряды. Из оставшихся в живых каждый второй был ранен. Однако все, кто мог держать оружие, оставались в строю. Составив письменное сообщение о потерях в бою и необходимой нам помощи, я поручил красноармейцам Николаю Абрамову и Григорию Капитонову доставить и передать его коменданту участка. На заставу они не вернулись. Как стало мне известно после войны от местных жителей, оба пограничника, наткнувшись на пути в комендатуру на немцев, погибли в бою. Отразили мы и следующую атаку, в которой участвовали подброшенные на автомашинах свежие силы врага. В это время нашему связисту красноармейцу Семену Лесных удалось восстановить связь с комендатурой. Раненый он с концом телефонного провода под огнем противника добрался до отделения связи в деревне и подсоединился к местной сети. Комендант сообщил мне, что другие заставы комендатуры после первых атак фашистов по приказу отошли. Приказал немедленно эвакуировать семьи командиров в Ломжу, а самим отходить на местечко Едвабне. Связь снова прервалась.
Старшина заставы Венедикт Крылов раздобыл в соседней деревне Глинки повозку с двумя лошадьми. Уложили в нее тяжелораненых, усадили наших с Пшеничным жен с грудными дочерьми. Расставание было тяжелым. Отправляли мы их в неизвестность. Сопровождать повозку было поручено брату Николая Абрамова – Виктору.
Без письменного распоряжения коменданта участка отходить мы не могли. К тому же наблюдатель Серафим Бойко доложил, что немцы готовятся к очередной атаке. Поскольку внешнее кольцо обороны заставы было почти полностью разрушено, мы перешли на внутреннее. На этот раз гитлеровцы наступали более осторожно, перебежками, маскируясь и стремясь окружить нас с флангов и тыла. Их встретил наш дружный огонь. Атаковавшая с фронта группа гитлеровцев вынуждена была повернуть обратно. Зато усилился их нажим с тыла, где оборону держало отделение старшины Крылова. Пулемет в руках старшины строчил, не умолкая. Им на помощь я направил группу бойцов. Мы отбили и эту атаку. Застава продолжала держаться. Но на исходе были патроны. Из полсотни пограничников осталось в живых тринадцать, каждый ранен два-три раза. В это время прибыл посыльный от коменданта с распоряжением на отход. Отходили тремя группами, прикрывая огнем друг друга. Группу прорыва возглавил политрук Пшеничный. Незаметно для противника бойцы оставили позиции и по-пластунски направились по тыловой лощине к высоте, находившейся восточнее заставы, откуда затем прикрывали отход остальных групп. Затем ушла вторая группа во главе со старшиной Крыловым, в которую входили те из раненых, кто не в состоянии был вести бой. Я отходил с последней группой. Фашисты заметили наш отход, начали с фронта преследовать, а с флангов окружать нас. Группа Пшеничного своим огнем не дала замкнуть кольцо окружения. Николай Венедиктович лег за пулемет и разил врага. Тяжелой утратой для нас была его гибель от разрыва вражеской мины. Потеряли мы при отходе и пограничников Подопригору и Костина. До последнего патрона отстреливались они в развалинах заставы от окруживших их фашистов. Так сражалась застава в первый день войны. Она держалась четырнадцать часов и отбила пять яростных атак врага и только по приказу оставила охраняемый участок государственной границы».
7-я застава.
Дмитриенко Петр Андреевич, красноармеец, пограничник 7-й заставы 87-го Ломжинского
пограничного отряда:
«В ночь на 22 июня 1941 года я заступил в наряд. Когда возвращался на заставу, едва всходило солнце, и над крышей нашей казармы спокойно пролетел аист. Расположенная в бывшем помещичьем имении в д. Бжозово застава жила в это июньское утро в обычном ритме. Не успел я переступить порог, как раздалась команда «К бою!». Мы все выскочили во двор заставы и заняли оборону. На сопредельной стороне взвилась зеленая ракета и начался массированный обстрел из пушек, минометов и пулеметов. Он длился не меньше часа, а затем в атаку пошла немецкая пехота. Разгорелся многочасовой непрерывный бой. Нашими действиями руководили начальник заставы лейтенант В. А. Максимов, его помощник лейтенант Е. А. Пожидаев, политрук заставы И. А. Чугайнов, подавая пример хладнокровия и самоотверженности. Рассчитывая на свое превосходство в силах, враг сначала лез напролом, надеялся быстро подавить наше сопротивление, принудить сдаться или отходить от рубежа границы. Но атакующие группы фашистской пехоты встречал прицельный разящий огонь пограничников, отбрасывая их назад. Повторяющиеся атаки перемежались с артиллерийско-минометными обстрелами нашего опорного пункта. Враг начал обходить заставу с флангов. Связь с комендатурой и погранотрядом с 4 часов отсутствовала. Редели наши ряды. Помощь не подходила. Но ничто не могло поколебать нашей решимости быть верными присяге до конца. Вместе с нами в окопе вела огонь по врагу жена начальника заставы Лилия Максимова. Свой первый в жизни и неравный бой пограничники заставы выдержали с честью. Связной, посланный утром в комендатуру, размещавшуюся в г. Кольно, вернулся только к 13 часам дня. Он доложил, что город занят немецкими войсками, и передал приказ коменданта об отходе от границы на соединение с регулярными частями Красной Армии.
Отходили с боем под прикрытием пулемета. Оставляя заставу, мы дали клятву у тел убитых друзей, что обязательно вернемся сюда. Мне поручено было помогать при отходе жене начальника заставы, раненой в ногу, и ее годовалой дочке. Довольно быстро мы присоединились к одному из подразделений 8-й стрелковой дивизии и вместе с ними снова заняли оборону. К исходу дня поступил приказ двигаться на соединение с нашим погранотрядом…»
10-я застава.
Анфиногенов Александр Павлович, лейтенант, начальник 10-й заставы 87-го Ломжинского пограничного отряда.:
«Вечером 21 июня 1941 года я заканчивал составление плана охраны вверенного нам участка границы на следующие сутки. Раздался телефонный звонок. Из комендатуры интересовались обстановкой. Доложил, начал излагать принимаемы меры.
- Все это отменяется, - властно перебил голос в трубке. – Немедленно переведите заставу в готовность № 1.
С наступлением темноты участок границы был взят под тщательный контроль. В 23 часа на заставу прибыл комендант капитан Трегубов с отделением автоматчиков резервной заставы. Здесь проходила дорога с твердым покрытием, а вокруг были болота.
Ровно в 4 часа 22 июня фашистские самолеты, волна за волной, начали пересекать границу. В это же время немецкая артиллерия начала обстрел заставы. Пришли в движение и вражеские саперы затаившиеся на том берегу пограничной реки Писса. Но переправу наши пограничники не дали им навести. Буквально за несколько минут метким огнем из всего, имевшегося у нас стрелкового оружия более полусотни фашистов было уничтожено. Обстрел заставы усилился. К артиллерийскому огню добавился минометный. Мы затаились, берегли патроны.
После мощного обстрела примерно две роты фашистских автоматчиков пошли в атаку. Атака была отбита метким огнем. Много фашистов было уничтожено, но и мы недосчитались своих товарищей. Наступило короткое затишье. Раненых, в том числе и зам. начальника заставы лейтенанта Полякова, мы погрузили на автомашину и отправили в комендатуру. Стали готовиться к отражению новых атак. Положение было сложным. Из четырех наших станковых пулеметов – основной огневой силы – остались два. Как держаться дальше? Неожиданно послышалась стрельба на правом фланге. Капитан Трегубов приказал:
- Держитесь здесь сколько сможете. Я с автоматчиками – туда. – Он показал рукой в сторону правого фланга, где нарастал пулеметный и автоматный огонь. Через несколько часов мы узнали, что там произошло непоправимое. Рота фашистов вброд перешла реку по трупам пограничников, державших этот участок, цепью двинулась в нашу сторону. Отряд капитана Трегубова вступил с ними в неравный бой. Пробравшийся оттуда раненый пограничник доложил, что все они вместе с капитаном погибли. И тут же на нас двинулась цепь немецких автоматчиков. Подпустив их к своим окопам метров на 50, мы спустили на них два десятка собак. Фашисты не ожидали этого, растерялись, чем немедленно воспользовались пограничники, открыв по ним уничтожающий огонь в упор. И эта атака была отбита. Воспользовавшись тем, что наши основные силы были на правом фланге, немцы, прикрываясь дорожной насыпью, подкатили пушку и открыли огонь прямой наводкой. Я приказал снайперу Ивану Овчаренко уничтожить артиллерийский расчет. Овчаренко выполнил приказ. Он уничтожил и тех немцев, которые пытались подползти к пушке. Но фашистская артиллерия и минометы продолжали вести огонь с основных позиций. У нас почти все уже были ранены. Кто не мог стрелять заряжал ленты и диски. Поле боя никто не покинул. Помощи все не было, связи с комендатурой тоже. И только часов в 11 прибыл связной с приказом: отходить к комендатуре. Все пограничники, принявшие первый бой, показали себя настоящими героями. Особенно вспоминаются старшина Рыжов, замполит Ибрагимов, командир отделения станковых пулеметов Груздев, проводники розыскных собак Косолапов, Михайлов, Зотов, красноармейцы Демишев, Овчаренко, Тестеров, Сторожук, Владимиров, Канавко, Лоновой, Ковалев, Кобзарь, Капралов, Швец, Крюков, Мудрашев, Ластов, Рубцов, Фастов, Копаев, Трунов, Подзеев, Калиничев, Нугменов, Мухомаев.
Соединившись с отступающими частями Красной Армии, пограничники, которые могли держать оружие в руках, продолжали уничтожать наступающего врага».
2-я погранкомендатура.
Хоминич Иван Федорович, красноармеец, комендантского взвода 2-й погранкомендатуры 87-го погранотряда (из газетной статьи):
«В 3.45 (я тогда еще на часы посмотрел) вокруг начали рваться снаряды и взрываться мины. Честно говоря, мы поначалу и не предполагали, что это немец войну начал. Неподалеку наша 10-я армия учения проводила - вот мы и подумали, что это они маневры устроили. Когда авиация начала бомбы прямо на город сбрасывать, кто-то даже крикнул: "Что они делают?! По своим же лупят!" Связь пропала почти сразу. Информации никакой, приказов, распоряжений тоже. Что делать?! Где-то в районе шести комендант участка капитан Бирюков принял решение отходить. Взяли оружие построились. В это время по радио веселая музыка играла - диктор из Москвы бодрым голосом призвал всех заняться... утренней гимнастикой. В ответ кто-то выматерился. На восточной стороне Кольно встретились с курсантами школы сержантского состава кавалерийского полка. Человек сто их было. Решили объединиться и занять оборону. Успели даже окопаться. Немцы шли пешком. Как на прогулку. Бились где-то часов до 19, пока посыльные, отправленные комендантом, не принесли информацию - немцы уже в Ломже. А это у нас в тылу. Значит, не то что помощи, приказов на отход больше ждать не откуда...»
Размещено Александром Дударенком 5-6.06.2004 и 22.06.2004 на форуме http://www.soldat.ru