(из книги Д. Д. Лаппо "Герои гражданской войны" ,
Воронеж, Центр.-Черноземное изд-во, 1987, с. 55-70)
В «Тихом Доне» М. А. Шолохова есть такой эпизод: после боя Григорий Мелехов допрашивает пленного красноармейца.
«...Красноармеец — казак Тепекинской станицы, белобрыс, узкогруд, с клочьями красного банта на отвороте шинели. На вопросы отвечает, но улыбается туго и как-то вкось.
— Какие полки были в бою вчера? — выпытывает Григорий.
— Наш третий имени Степки Разина, пятый Заамурский, тринадцатый кавалерийский и шестой Мценский.
— Под чьей общей командой? Говорят, Киквидзе вел?
— Нет, товарищ Домнич сводным отрядом командовал!»
Фамилии этого героя гражданской войны нет в энциклопедиях, отсутствует она и на страницах многих фундаментальных книг по истории борьбы советского народа против белогвардейцев, в исследованиях о творческом пути М. А. Шолохова. Только в альбоме «Борцы за народное счастье», изданном в Воронеже к пятидесятилетию Великого Октября, приведена краткая биографическая справка, которая заканчивается такими словами: «Слава о храбром командире Домниче шла по всем фронтам гражданской войны. Память о нем всегда будет жить в сердцах воронежцев». Сказано хорошо, но до обидного мало.
Около города Россоши, там, где железная дорога пересекает реку Черную Калитву, стоит село Морозовка. Здесь 22 мая 1885 года в бедной крестьянской семье родился Иван Нестерович Домнич. С детских лет он батрачил у местных кулаков, затем стал подручным портного. Мечтал о собственной земле, деревянном доме с верандой на Черную Калитву, о паре выездных лошадей. Выбиться «в люди» не мог, хотя и трудился от зари до заката.
После призыва в армию Домнич служил в Заамурском кавалерийском полку. Начальство заметило прилежного солдата и направило его в учебную команду, присвоило звание унтер-офицера, а затем вахмистра. Появились кое-какие сбережения, и опять Домничу стал сниться дом с верандой, поле с тяжелыми колосьями пшеницы и початками кукурузы.
Началась первая мировая война. В одном из боев Домнича тяжело ранили; после госпиталя он получил краткосрочный отпуск на родину. В Острогожске встретился с земляком-эсером. Беседы с ним — о будущем всего крестьянства, о необходимости свалить с престола царя — запали в душу фронтовика. Полиция узнала об этих встречах, и Домнича разжаловали в рядовые, отправили в запасной кавалерийский полк. Бывшему вахмистру пришлось шить френчи для офицеров. Это было не в характере Домнича, и он бежал на фронт. За проявленную в боях храбрость начальство восстановило его в старом звании.
В начале декабря 1917 года Домнич после демобилизации возвратился в родную Морозовку. Фронтовика, пострадавшего от полицейских, избрали в местный Совет. В то время левые эсеры пользовались значительным влиянием среди крестьян. Но, провозглашая лозунги о лучшей доле трудового народа, они вели линию на подрыв союза трудящихся крестьян с рабочим классом, не хотели искоренять капитализм в деревне, опирались на «крепкого мужика», не признавали диктатуры пролетариата. В конце декабря левые эсеры и их сторонники собрались в Валуйках на Воронежский губернский крестьянский съезд. Среди его участников оказался и Домнич. Он был избран на III Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов, делегаты которого присоединились к III Всероссийскому съезду Советов рабочих и солдатских депутатов, проходившему в январе 1918 года в Петрограде.
Участие в работе съезда произвело переворот в сознании Домнича. Он слушал В. И. Ленина. Особенно врезались в память слова: «Перед победившим пролетариатом открылась земля, ныне ставшая общенародным достоянием, и он сумеет организовать новое производство и потребление на социалистических принципах. Раньше весь человеческий ум, весь его гений творил только для того, чтобы дать одним все блага техники и культуры, а других лишить самого необходимого — просвещения и развития. Теперь же все чудеса техники, все завоевания культуры станут общенародным достоянием, и отныне никогда человеческий ум и гений не будут обращены в средства насилия, в средства эксплуатации» [Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 35, с. 288—289].
Делегаты съезда избрали Домнича в состав Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета. Вернувшись в Морозовку, он часто рассказывал землякам о решениях III Всероссийского съезда Советов, о выступлениях на нем Владимира Ильича Ленина, об аграрной политике Советской власти, разоблачал левых эсеров и их приспешников.
Весной 1918 года немецкие оккупанты и украинские националисты вторглись в Донскую область и оккупировали южные уезды Воронежской губернии. Призыв В. И. Ленина «Социалистическое отечество в опасности!» нашел горячий отклик среди трудящихся. В те тревожные дни в городах и селах, на фабриках и заводах, в учреждениях и учебных заведениях прошли митинги и собрания; их участники поклялись стать на защиту Великого Октября. Одно из таких собраний состоялось 1 марта в Острогожске. Было решено «всеми силами поддержать Совнарком, как единственную власть, стоящую на защите трудовых и угнетенных масс».
Среди первых добровольцев частей Красной Армии, формировавшихся в Воронежской губернии, был И. Н. Домнич. Он направился в Острогожск и вступил в кавалерийский отряд П. А. Гофмана, уроженца Латвии, члена КПСС с 1917 года, одного из активных участников боев против белогвардейцев на Южном фронте.
«Когда ко мне пришел Домнич, — вспоминал Гофман в 1960 году, — и, назвав себя демобилизованным вахмистром, попросился в отряд, я решил проверить его качества на манеже. Результаты были изумительные. Убедившись, что Домнич прекрасный кавалерист-командир, я принял его, а вскоре поручил обучение молодых красноармейцев. В ответ он сказал: «Можешь положиться на меня. Я из них сделаю таких орлов, что они прославят себя на всю Советскую Россию».
Вскоре часть Острогожского отряда во главе с Домничем перевели в Воронеж. В июне И. Н. Домнич стал командиром кавалерийского полка. «Его необычайная храбрость, — писал участник гражданской войны Я. С. Опалатенко, — прекрасное владение всеми кавалерийскими приемами начали завоевывать симпатии бойцов, тем более что значительная часть полка состояла из николаевских портовых грузчиков, донецких шахтеров. Они не только не владели минимумом кавалерийских приемов, но даже никогда не ездили верхом на лошади».
В июле 1918 года Воронежский губком РКП (б) направил молодого коммуниста А. М. Кириллова комиссаром в полк. Было ему восемнадцать лет. Когда Кириллов представился Домничу, тот долго ходил по избе, заложив руки за спину, а затем промолвил: «Хорошо, оставайся при мне».
Первое боевое крещение комиссар получил в бою под Тишанкой. О его удали и храбрости стало известно Домничу.
— Молодец, — похвалил его командир полка, — ребята полюбят тебя. Подбери себе коня получше, да зря в драку не лезь. Я на фланге, ты на другом, я впереди — ты тоже.
Так началась фронтовая дружба комиссара и командира.
Вскоре полк пополнился двумя кавалерийскими отрядами. В их составе было много рабочих из Москвы и Петрограда. Благодаря этому значительно улучшилось политическое и моральное состояние полка, была создана ячейка коммунистов.
Среди вновь прибывших был Григорий Иванович Филиппов. Сын бедного смоленского крестьянина, он более десяти лет тянул лямку в старой армии, участвовал в борьбе за власть Советов, храбро сражался против австро-германских оккупантов, отличился при подавлении левоэсеровского мятежа в Москве. Это был умелый наездник и отличный рубака. Но Домнича удивило другое. Даже в условиях походной жизни Г. И. Филиппов посвящал редкие часы отдыха самообразованию. У него были книги по истории, физике и химии, справочники, энциклопедический словарь, он всегда был в курсе важнейших внешнеполитических событий, хорошо знал жизнь страны и Красной Армии. Беседы на политические и научные темы создали Филиппову большой авторитет среди красноармейцев.
Зачем тратить время на чтение газет красноармейцам? — как-то спросил его Домнич.
— Ты же не комиссар, а командир эскадрона, лучше бы занялся строевой подготовкой с подчиненными.
И это говорит мне командир полка Красной Армии! Армии, чья дисциплина, боевая мощь держатся на сознательности, на понимании того, за что мы рубим беляков! — воскликнул Филиппов.
Домнич пытался отстоять свою точку зрения, но Филиппов весьма убедительно доказал ему, что и командиры должны вести политико-воспитательную работу среди красноармейцев. После этого в полку стали замечать, что Домнич часто допоздна сидит за книгами и газетами, охотно слушает выступления комиссаров на политические темы, встречается и беседует с красноармейцами во внеслужебное время. А потом появился приказ, подписанный Домничем:
«Принимая во внимание, что ругань унижает человеческое достоинство, отучает человека от разумной речи и мысли, тем ослабляет его боевую волю, и считая, что красный воин, как борец за высокие цели, должен держать себя в руках, как подобает истинному борцу за освобождение трудящихся от ига капитала, а поэтому вменяю в обязанность комсостава и комиссаров изгонять из обихода красноармейцев площадную ругань и всеми мерами содействовать установлению достойных форм речи и товарищеских отношений».
В августе 1918 года кавалерийский полк Домнича направили в район Калача. На этом участке фронта тогда шли ожесточенные бои. Белогвардейцы настойчиво стремились выйти на железную дорогу Поворино — Лиски. В селе Казинке, что южнее Павловска, находились учебный казачий полк, штаб бригады и другие белые части, готовящиеся к выступлению на Павловск, Домнич получил приказ разгромить гарнизон в Казинке.
Совершив ночной переход по тылам противника, красные конники на рассвете появились у цели. Бесшумно сняв охранение, они нанесли молниеносный удар с трех сторон по вражескому гарнизону. Большинство белоказаков во главе с полковником сдались в плен. Красные кавалеристы захватили два орудия, двадцать два пулемета, много винтовок, лошадей, важные штабные документы.
Отличился полк Домнича и в боях на подступах к Боброву. «Накануне первой годовщины Великой Октябрьской революции 13-я дивизия, — сообщил гвардии генерал-лейтенант в отставке Б. К. Колчигин, бывший начальник этого соединения, — вела тяжелые бои на подступах к Боброву. Противник во что бы то ни стало пытался захватить город и открыть дорогу на Воронеж. Оказывая упорное сопротивление, мы вынуждены были, однако, оставлять один населенный пункт за другим. Разведка доложила, что белогвардейское командование сосредоточивает в районе Липовки новые крупные силы, чтобы окружить дивизию. Что делать? Командующий 8-й армией В. В. Чернавин не имел резерва. На совещании командиров полков Домнич предложил разгромить вражескую группировку силами его полка. Тут же мы разработали план операции, и он был блестяще выполнен. Наступление противника приостановилось на несколько дней. Это дало возможность командованию 8-й армии привести в порядок части и соединения, действовавшие на бобровском и лискинском направлениях».
В начале января 1919 года армии Южного фронта перешли в решительное наступление. Перед 13-й дивизией была поставлена задача очистить от белогвардейцев железнодорожные станции Таловая и Бутурлиновка и далее наступать на Павловск. Когда освободили Таловую, начальник дивизии приказал кавалерийскому полку Домнича совершить рейд по тылам противника и отрезать ему пути отхода из Бутурлиновки.
Ночью красные кавалеристы перешли линию фронта западнее села Орловки 1-й и по льду речки Чиглы двинулись на Козловку, а затем прибыли в Дмитриевку. Вражеских войск в этих селах не оказалось. Дом-ничу стало известно, что все свои силы враг сосредоточил на северных и восточных подступах к станции Бутурлиновка и намерен встретить наши войска массированным артиллерийским и пулеметным огнем, а затем перейти в контрнаступление.
Заместитель командира полка Г. И. Филиппов предложил немедленно атаковать Бутурлиновку. Домнич склонялся поддержать его, но комиссар Кириллов был против этого плана. Он считал, что следует скрытно приблизиться к окраинам Бутурлиновки, спрятать эскадроны полка в балках и на хуторах и начать наступление в тот момент, когда противник откроет артиллерийский огонь по нашей пехоте. Домнич и Филиппов согласились с комиссаром.
Наступило утро, затем полдень, а в Бутурлиновке было тихо. Крепчал мороз. На дороге Бутурлиновка — Клеповка появились белогвардейские разъезды, в тыл прошел вражеский обоз. Все труднее и опаснее было находиться в засаде.
На рассвете следующего дня, как только в морозном воздухе прозвучали первые артиллерийские выстрелы, конники Домнича покинули укрытия и обрушились на белогвардейцев с тыла. Через два часа вражеский гарнизон был полностью разгромлен. 13-я дивизия захватила большие трофеи.
В начале весны 1919 года началось антисоветское восстание казаков верхнедонских станиц. Полк Домнича оказался в тылу противника. Прошла неделя, вторая, и в штабе 13-й дивизии уже было решили, что полк разгромлен. А он в это время, как сообщается в сборнике документов и материалов по истории 8-й армии, «совершил ряд лихих налетов на важные стратегические пункты, уничтожил большое количество эшелонов с военным имуществом, разбил множество мелких тыловых частей неприятеля, имел ряд успешных столкновений с конницей противника».
Домничу и его боевым товарищам особенно запомнились апрельские бои у станицы Каргинской. На этом участке крупные силы повстанцев пытались прорваться на Миллерово и дальше к Луганску, где наши войска вели тяжелые оборонительные бои с деникинцами. Связи со штабом 8-й армии не было, и Домнич взял под свое командование три других полка: один кавалерийский и два пехотных. На совещании командиров и комиссаров полков решили захватить станицу Каргинскую, занять круговую оборону и держаться до прихода новых сил, направленных Реввоенсоветом Южного фронта для подавления этого антисоветского восстания.
В полдень первого апрельского воскресенья, когда большинство повстанцев разошлись по хатам на обед, группа Домнича атаковала белогвардейцев, смяла их заслоны и ворвалась в станицу. Не приняв боя, они отступили по дороге на Вешенскую.
На следующий день, 7 апреля, враг подтянул резервы и стал полукругом охватывать Каргинскую. Кавалерийский полк бросился в контратаку. На левом берегу Чира схлестнулись красные и белые конники.
Домнич одним из первых врубился во вражеские ряды, нанося смертельные удары направо и налево. Рыжебородый, почти двухметрового роста казак с погонами войскового старшины бросил своего коня наперерез Домничу. Иван Нестерович выхватил из-за пояса наган и выстрелил, но промахнулся. Удар страшной силы грозил красному командиру — спас вовремя подставленный клинок. Едва Домнич остановил коня, как рыжебородый вновь занес шашку над его головой. Домнич тотчас поднял Вихря на дыбы, и тот передними копытами яростно обрушился на вражеского коня, вцепился зубами в его холку. Офицер растерялся от такого напора, но и Домнич не мог его достать: голова Вихря заслонила вражеского всадника.
— Командир, берегись! — услышал он голос комиссара полка.
Домнич оглянулся. Взмах наотмашь — и белоказак замертво вывалился из седла. Вторым ударом Домнич свалил на землю войскового старшину.
Противник дрогнул. Однако два вражеских эскадрона, находившиеся в резерве, пытались отрезать дорогу на Каргинскую. Пришлось отходить к станице. Когда враг приблизился, наши пулеметчики открыли прицельный огонь, и атакующие отступили с большими потерями.
На другой день враг предпринял яростный штурм Каргинской, и группа Домнича отошла к станице Боковской. Спустя два дня красные конники вновь выбили белоказаков из Каргинской. Почти весь апрель шли бои за эту станицу. Более десяти раз она переходила из рук в руки. Стороны несли большие потери. У красных бойцов кончались патроны, не было снарядов и медикаментов, но группа Домнича продолжала мужественно сражаться с врагами.
В июле 1919 года кавалерийский полк Домнича вошел в состав 40-й дивизии, сражавшейся против белогвардейцев на территории Бобровского и Павловского уездов. «Вторая половина июля, — писал в своих воспоминаниях бывший начальник политотдела этой дивизии М. М. Пурыжинский, — была самой трудной для проведения партийно-политической работы среди бойцов и командиров. Шли непрерывные бои. Противник имел большое численное превосходство. Я оказался в кавалерийском полку И. Н. Домнича. Накануне полк получил приказ выбить противника из одного населенного пункта. Перед боем собрали коммунистов. Выступил И. Н. Домнич. Это был крепкий, выдержанный командир (мы его любовно называли «батя»), готовый до последней капли крови защищать Советскую власть. Он умело вел агитационную работу среди бойцов, искренне радовался каждому приезду политработников. Под стать ему был комиссар полка А. М. Кириллов, молотобоец из Острогожска. Свои недостаточные политические знания он восполнял исключительным бесстрашием в конных атаках, хладнокровием. Каждый боец знал, что комиссар в атаке впереди, а сабля даром не просвистит, пополам разрубит белогвардейцев, а при отступлении .комиссар всегда позади, зорко смотрит, чтобы никто не попал во вражеские руки».
Яркой страницей фронтовой летописи кавалерийского полка стали и сентябрьские дни, когда 40-я дивизия вела тяжелые бои на подступах к Воронежу. В донесении политотдела этой дивизии говорилось: «В боях 24 сентября полк проявил небывалую стойкость и геройство. В особенности отличился 2-й эскадрон во главе с храбрым командиром. Он три раза ходил в атаку против в пять раз превосходящего численностью противника. 200 казаков во главе с полковником были допущены для переправы через Дон. Но когда они добрались до середины реки, наши открыли по ним пулеметный и ружейный огонь. На другой берег переправились только два казака. В этом бою было взято новое английское орудие, 25 штук пулеметных лент, 20 000 патронов, 4 патронные двуколки, лошади, телефонное имущество и прочее».
Спустя несколько дней политотдел 40-й дивизии докладывал в Реввоенсовет 8-й армии: «Настроение революционное. Ввиду занятия полком больших участков желательны более частые посещения полка агитаторами, культпросветчиками. В полк поступают добровольцы со своими лошадьми. Явилось более 40 человек. В последнем бою взято у противника б пулеметов, пленные. Особенно отличился в боях комполка т. Домнич, его помощник т. Пушков, командир 1-го эскадрона т. Ко-карев и многие красноармейцы показали чудеса храбрости».
Большая смекалка помогла Домничу в бою 27 октября. На стыке 8-й и 9-й армий появился конный корпус под командованием генерала Коновалова. Командир полка получил задачу задержать наступление белых. Деникинцы имели значительный перевес в силах. Тогда Домнич пускается на хитрость. В течение ночи он собирает жителей ближайших сел, сажает их на лошадей, быков, и такая импровизированная воинская часть во главе с красными конниками рано утром двинулась на противника, демонстрируя попытку зайти в его тыл. Коновалову тотчас доложили, что наступает более 8000 сабель. Когда полк вошел в соприкосновение с противником, началась жестокая рубка. Полностью был уничтожен 4-й уланский полк, захвачены большие трофеи. Белые панически бежали.
В конце ноября 1919 года 8-я и 9-я армии Южного фронта развернули мощное наступление и в середине декабря освободили Воронежскую губернию от деникинцев.
В Центральном государственном архиве Советской Армии сохранились приказы Домнича по 7-му кавалерийскому полку 40-й дивизии за этот период; даты их говорят о стремительном продвижении наших частей на юг: 24 ноября Домнич подписал приказ по полку в Боброве, 8 декабря — в селе Подгорном, 9 декабря — в Поповке, 11 декабря — в городе Россоши.
В тот же день Домнич с полком вошел в Морозовку. Родные и односельчане горячо приветствовали своих освободителей, желая Домничу и его товарищам скорее завершить разгром деникинцев. Многие крестьяне тут же вступали в Красную Армию.
Стихийно возник митинг. Комиссар Кириллов рассказал о боевом пути полка и заслугах его командира, назвал командиров и красноармейцев из Морозовки,. Россоши, Евстратовки, Лизиновки, Терновки, отличившихся в боях против белогвардейцев. Большой интерес у собравшихся морозовцев вызвала информация о взаимоотношениях командиров и красноармейцев, о сущности воинской дисциплины, о роли военных комиссаров и коммунистов в жизни полка и особенно в боевой обстановке. В заключение докладчик заявил, что кавалерийский полк Домнича и дальше будет с честью и доблестью выполнять свой долг перед трудовым народом Советской России во имя строительства светлого будущего — социализма.
На тачанку поднялся Домнич. Сняв высокую мохнатую папаху, он низко поклонился собравшимся. Земляки встретили его криками «ура».
— Дорогие мои односельчане, — взволнованно начал командир полка, — я долго и с большим нетерпением ждал этой радостной минуты. Знаю, вам пришлось перенести много горя и страданий от беляков. Но теперь все позади. Красная Армия не допустит возврата старого, прихода помещика и царского генерала.
И снова по толпе прокатились возгласы одобрения.
— В каждом бою, в каждой схватке с неприятелем я был не одинок, — голос Домнича был слышен в последних рядах. — Без комиссара, без моих помощников и товарищей наш полк не имел бы таких заслуг. В чем еще источник нашей силы? Я хорошо помню слова вождя нашей революции товарища Ленина на Третьем съезде Советов в Петрограде в январе прошлого года. Он сказал, что теперь не надо бояться человека с ружьем, который защищает трудящихся и будет беспощаден в подавлении господства эксплуататоров. Значит, силы Красной Армии в ее единстве с трудовым народом, в его помощи нам, вооруженным защитникам Октябрьской революции.
Митинг окончен. Под звуки боевого марша красные кавалеристы прошли мимо жителей Морозовки.
И снова бои.
У каждого боя, каждого сражения есть свои, неповторимые особенности, высшие моменты напряжения и проверки боевых и моральных качеств бойцов и командиров. И тогда особенно ярко раскрывались храбрость, мужество, воинское мастерство Домнича и его подчиненных.
«Теперь наши сыновья, а у некоторых и внуки, удивляются, — писал в феврале 1967 года генерал-майор в отставке А. М. Кириллов сыну И. Н. Домнича, — как это мы, малограмотные мальчишки, могли командовать полками, быть комиссарами, воспитывать таких же малограмотных бойцов, разгромить маститых генералов царской армии. Тогда от нас революция не требовала справок о возрасте, а требовала действия. Нас в огне революции воспитывало первое поколение большевиков, передавая свой опыт, знания, безграничную веру в партию и справедливость нашего дела».
10 января 1920 года И. Н. Домнич был назначен командиром кавалерийской бригады. Тогда же начальник политотдела 40-й дивизии вручил ему партийный билет члена РКП(б).
Во второй половине февраля 1920 года белогвардейское командование попыталось разгромить наши войска,ранее освободившие Ростов-на-Дону. Неприятелю удалось прорвать фронт на стыке 9-й и 40-й стрелковых дивизий и временно захватить город. В это время И. Н. Домнич находился в станице Гниловской в штабе бригады. Он был болен тифом, но категорически отказался отправиться в госпиталь. «Я от своей бригады никуда не уеду», — решительно заявил он.
На ближайших подступах к станице начался бой. Адъютант венгр Янош решил вывезти Домнича. Тот, казалось, был в глубоком забытьи.
— Товарищ комбриг! Белые в станице.Давайте уходить! — Фельдшер схватил Домнича за руку и попытался поднять его.
— Кто приказал сдать станицу? — вдруг спросил Домнич, встал на ноги, но покачнулся и едва не упал. Услышав шум боя, крики, Домнич быстро надел френч,подпоясался, взял маузер.
— Белые близко. Скорее на улицу! — прокричал Янош и, поддерживая Домнича, помог спуститься ему по ступенькам. Кто-то из вестовых вынес тулуп и набросил на плечи комбрига. Фельдшер сел рядом с Домничем в сани. Янош — на передок, остальные вскочили на коней.
Маленький отряд двинулся к воротам, но они оказались на запоре. Прошло около пяти минут, пока выехали на улицу. Стрельба приближалась, вдали появились вражеские конники.
— Держи к кладбищу, — сказал Яношу фельдшер.
Некоторое время Домнич лежал тихо, а потом в полубреду начал кричать: «Расстрелять тех, кто сдал станицу!».
— Товарищ комбриг, тише, в станице белые, — уговаривал его фельдшер. — Погибнем.
Домнич на минуту умолк, а потом снова начал что-то приказывать, требовал вернуться назад, кого-то звал. Из-за поворота вывернулись конники.
— Эй, кто это? — окликнули они.
— А кого вам нужно? — вдруг спросил комбриг, поднимаясь в санях и сбрасывая с себя тулуп.
— А, красненькие, удирают! — прозвучал радостный голос. — Сдавайтесь!
— Кто смеет мне приказывать? Я командир конной бригады Домнич. Прочь с дороги! — крикнул он.
Вражеские конники на мгновение замешкались, о чем-то советуясь, а затем выхватили шашки из ножен и двинулись к саням. Вестовые и Янош встретили их выстрелами.
Белоказаки рассыпались и повели огонь по отряду. Не прошло и минуты, как были убиты вестовые и конь Домнича Вихрь.
— Держись, хлопцы! — крикнул Домнич и выстрелил из маузера.
Раздался ответный залп. Домнич упал, прохрипел что-то и затих. Пуля вошла в его сердце. За ним свалился Янош. Последним от вражеской шашки погиб фельдшер Черноморов.
На рассвете у станицы Гниловской появились красные конники во главе с Г. И. Филипповым и молниеносным ударом смяли и отбросили противника.
3 апреля 1920 года Реввоенсовет Республики подписал приказ: «Награждается орденом Красного Знамени Домнич Иван Нестерович за то, что в бою 24 сентября 1919 г. под с. Бабки он, руководя действиями против значительно превышавших сил противника, сбил последнего и опрокинул его на правый берег Дона, причем противником были понесены крупные потери. 27 октября под селами Страховкой и Нижним Коленом он руководил действиями полка против дивизии неприятеля и под личным его руководством был частью истреблен, частью взят в плен уланский полк противника, при этом захвачено 5 пулеметов, много винтовок и обоз неприятеля. В бою 30 ноября под с. Юдино названный товарищ, получив ранение в руку, остался на своем посту до конца боя».
3 июля 1920 года появился новый приказ Реввоенсовета Республики: «В ознаменование боевых заслуг, подвигов и горькой смерти в бою 20 февраля сего года у станицы Гниловская командира 4-й кавбригады 40-й стрелковой дивизии Ивана Нестеровича Домнича именовать впредь 4-ю кавбригаду 40-й стрелковой дивизии Четвертой конной имени товарища Домнича бригадой 40-й стрелковой дивизии».
Нельзя читать без волнения скупые, может быть, не всегда грамотные строки этих приказов. Сколько в них гордости за тех, кто выступил на защиту Великого Октября! Их боевые дела были и остаются вдохновляющим примером беззаветного служения Отчизне.
Однажды на историческом факультете Воронежского университета появился человек с несколькими рядами орденских планок на пиджаке.
— Домнич Александр Иванович, — представился он.
— Домнич, сын Ивана Нестеровича, героя гражданской войны? — переспросил я, удивленный столь неожиданной встречей.
— Так точно, — ответил мой новый знакомый.
Разговорились. Оказалось, что Александр Иванович побывал в Морозовке, где прошли детство и юность его отца, а теперь пришел в университет, чтобы встретиться с местными краеведами.
До Великой Отечественной войны Александр Иванович Домнич окончил Краснодарское артиллерийское училище. В 1941 году, будучи командиром батареи, участвовал в боях за Житомир, оборонял Киев. На Курской дуге начальник штаба танкового полка А. И. Домнич героически сражался против гитлеровских «тигров» и «пантер», был тяжело ранен. Ратные подвиги сына героя гражданской войны отмечены многими орденами и медалями.
На долю многих семей нашей страны выпало трудное счастье защищать власть Советов в гражданскую и, Великую Отечественную войны. Они сражались храбро, мужественно, не щадили своей жизни. Пример тому — боевой путь Ивана Нестеровича Домнича и его сына.